– Когда появится доктор Бэйт, можешь уехать домой, – разрешила она Кевину. – На раскопе не произойдет ничего, что не могло бы подождать до завтра.
– Командир, я лучше останусь, если вы не против.
Впервые Доусон отказывался от предложенного отгула.
– Кев, с тобой все в порядке? – удивилась инспектор.
И прислушиваясь к его голосу, вдруг поняла, что он неожиданно охрип.
– Командир, я наблюдал, как из земли извлекли тела двух молодых девочек, так что, если вы не возражаете, я останусь здесь до конца.
Иногда он ее просто шокировал.
– Хорошо, Кев. Я позвоню позже.
Ким разъединилась и покачала головой.
– Ты что, действительно так удивлена? – спросил Брайант.
– Да нет. Он хороший парень, хотя иногда ему не хватает рассудительности…
– … и ты в любой момент готова видеть его в своей группе, – закончил сержант.
Они не так уж часто дудели в одну и ту же трубу, но, если надо было, Брайант мог быть вполне объективен.
Ким выбралась из машины, и сержант запер двери.
– Проверь, как дела у Стейси, и напиши на доске имена. А потом отправляйся домой. – Ким хотела как можно скорее покончить с анонимностью трупов.
Она направилась к своему мотоциклу и остановилась возле него, отстегивая шлем.
Что-то было не так в том, что рассказала им Никола. Что-то не давало инспектору покоя; что-то, на что она должна была обратить внимание.
Как будто ее глаза увидели нечто, что не смог зарегистрировать ее мозг.
Глава 53
Второй раз за день Ким оказалась перед главным входом в больницу Рассел-Хилл. Она оставила мотоцикл на тротуаре, рискуя заработать штраф.
Войдя в клинику, Стоун прошла сквозь большую группу пациентов и посетителей, которые наслаждались табачным дымом под знаком «НЕ КУРИТЬ!».
Инспектор приблизилась к справочной, которая располагалась с левой стороны холла.
Женщина со значком на груди, который сообщал, что ее зовут Бренда, приветливо улыбнулась Ким.
– Как я могу увидеть Люси Пейн, которую привезли сегодня в первой половине дня?
– Вы ее родственница?
– Двоюродная сестра, – кивнула Стоун.
– Палата С-пять, терапия, – ответила Бренда, нажав несколько клавиш на компьютере.
Ким прошла мимо кафе и сверилась с планом здания на доске. Поднявшись на второй этаж, она пошла по коридору в восточном направлении, периодически уступая дорогу кроватям с пациентами, которых везли из операционных и перевязочных.
Вслед за одной из таких кроватей инспектор вошла в отделение. Помещение, в котором она оказалась, было полно механических шумов и негромких голосов. Тележка с лекарствами переехала из одной шестиместной палаты в другую.
Ким поняла, что подошла к самому концу времени, выделенного для посещений родственников. Все они сидели в полном молчании, давно рассказав обо всем, о чем хотели рассказать, и теперь ждали только, когда раздастся бой часов.
– Люси Пейн? – спросила сотрудница полиции, подойдя к дежурной сестре.
– Боковая палата, вторая дверь по коридору, – ответила та.
Стоун прошла мимо первой двери, которая вела в крохотную кухоньку. Подойдя ко второй, она подняла руку, чтобы постучать, и замерла за мгновение до того, как ее рука соприкоснулась с деревом. Люси, с головой, поддерживаемой пятью подушками, спокойно спала на громадной кровати. Датчик от монитора был прикреплен к ее указательному пальцу на правой руке. Справа, у нее за спиной, ритмично попискивал какой-то аппарат.
На крышке высокой прикроватной тумбочки стояла одинокая открытка с надписью «Поправляйся поскорее» и сидел серый плюшевый медвежонок. Ким вошла и осторожно двинулась мимо Уильяма Пейна, мирно похрапывающего в удобном кресле в углу. Остановилась у кровати и посмотрела вниз, на спящую фигуру.
Люси выглядела гораздо моложе своих пятнадцати лет. А ведь она так много страдала! И она не просила об этой жестокой болезни, которая медленно высасывала ее силы, постепенно лишая ее подвижности, так же как не просила и о матери, которая ее бросила. И уж естественно, она не хотела, чтобы три идиотки запихнули ее в мусорный бак. Сегодня Люси чуть не умерла. Она старалась кричать, но ее окружала мертвая тишина. Несмотря на тяжелую жизнь, которая ей досталась, эта смелая девочка продолжала бороться. И она смогла отойти от самого края просто потому, что хотела жить. То, что она смогла нажать кнопку экстренного вызова, подтверждало ее желание.
… Никто не давал Ким высоких шансов на выживание, когда ее вынесли из квартиры на верхнем этаже здания в Холлитри. Покачивания голов и глубокие вздохи сопровождали ее на всем пути до больницы, где девочку кормили внутривенно, мало надеясь на успех. Ее шестилетнее тельце весило всего около десяти килограммов. Ее волосы вылезали клоками, и у нее не было сил говорить. Но уже на третий день она села в кровати…
Ким взяла салфетку и вытерла слюну с подбородка Люси.
Наконец-то она поняла, что так сближало ее с этой девочкой, которую она знала всего пару дней. Люси была настоящим бойцом, и она не хотела играть теми картами, которые сдала ей судьба. Каждый день она, вопреки всему, боролась за свою жизнь, хотя все шансы и были против нее.
Ведь утром Люси вполне могла не нажимать кнопку экстренного вызова. Она могла поддаться своей болезни и выбрать путь в вечный мир, но этого не сделала, потому что ее поддерживало только одно. Надежда.
«Интересно, может ли девочка как-то улучшить качество своей жизни по сравнению с тем, что у нее есть сейчас? – подумала Ким. – Может ли ее существование быть более безопасным и приятным?» Этого инспектор не знала. Она знала только одно: в этой крохотном беспомощном существе был стержень, сплавленный из мужества и решительности, которым сама Стоун могла только восхищаться.
Положив салфетку на тумбочку, она почувствовала, что в комнате что-то изменилось. Храп за ее спиной прекратился.
– Вы знаете, что нам надо поговорить? – негромко произнесла женщина, не поворачивая головы.
– Да, инспектор, знаю, – ответил Уильям севшим голосом.
Ким кивнула и вышла из комнаты. Пора было возвращаться домой.
Ее ждали дела.
Глава 54
Бет листала журнал. Она не вникала в то, что в нем было написано, но хотела проучить Никола.
Младшая сестра почти физически чувствовала волнение старшей. С момента возвращения Бетани они еще не обменялись ни словом. Бет хорошо знала свою сестру. Никола хотела спросить ее, в чем дело, но боялась услышать ответ. А все дело было в том, что она не смогла бы его пережить.
Старшая Адамсон всегда ненавидела, когда люди на нее сердились. Она любила ублажать людей. Хотела, чтобы все были счастливы. И за эту черту своего характера она дорого заплатила. Они обе заплатили.
