Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Впрочем, в роли главы профсоюзов энергичный и популярный Шелепин тоже был неудобен Брежневу.
Брежнев по-прежнему воспринимал Шелепина как соперника. Тесные контакты с Шелепиным стали опасным делом.
У нового генерального директора ТАСС Леонида Замятина возникла идея построить дом отдыха для тассовцев с помощью профсоюзов. Обратился к Александру Николаевичу. Тот выразил готовность помочь. Встреча с Шелепиным едва не окончилась для Замятина печально.
Его срочно вызвали в Барвиху к Брежневу.
Охранник сказал:
— Леонид Ильич гуляет возле озера.
Замятин пошел искать генерального секретаря. Леонид Ильич прогуливался с какими-то людьми. Увидев Замятина, отошел с ним в сторону, где их никто не слышал:
— Если бы я тебя не назначил на эту должность два месяца назад, то сегодня бы снял.
— Чем же я провинился? — спросил Замятин.
— Ты у Шелепина в ВЦСПС был?
— Да, — пояснил Замятин, — я хотел ускорить строительство дома отдыха.
— Но ты с ним еще и обедал?
— Он меня пригласил, — признал Замятин.
— О политике говорили? Честно.
— Ни слова, — поклялся Замятин. — Только о социальных делах.
Генеральный секретарь объяснил Леониду Митрофановичу прямым текстом:
— Всех идеологов, которые окружали Шелепина, мы отослали за рубеж или в другие места. Сейчас он ищет новых людей на идеологическом фронте, формирует новую команду. И тебя не случайно пригласил пообедать. Он, видишь, не бросил своих идей. Мне это не нравится. И мы с этим покончим. Может, я виноват, что не предупредил тебя, но я не мог предположить, что ты сразу поедешь к Шелепину… Тебе надо знать, каких друзей выбирать…
«Из органов госбезопасности начали удалять бывших комсомольских работников, которых привел туда Шелепин, — рассказывал первый секретарь Хабаровского крайкома Алексей Клементьевич Чёрный. — Для Брежнева и его приближенных он становился подозрительной личностью. Приведу такой незначительный пример. В нашем крае встал вопрос о председателе краевого совета профсоюзов».
Алексей Чёрный предлагал на эту должность бывшего первого секретаря крайкома комсомола Николая Григорьевича Путинцева. Кандидатуру следовало согласовать с Москвой. Чёрный, уверенный в положительном ответе, позвонил председателю ВЦСПС. Реакция была неожиданной: «Шелепин стал буквально упрашивать меня не настаивать на этой кандидатуре».
— Меня и так обвиняют, что в органы КГБ я натаскал комсомольцев, — объяснил он первому секретарю Хабаровского крайкома, — а теперь то же скажут о ВЦСПС. Я прошу тебя, Алексей Клементьевич, сними кандидатуру Путинцева.
Председателем крайсовпрофа назначили другого человека.
Александр Николаевич не делился своими неприятностями даже с близкими друзьями.
— Я приехал из Вильнюса, — рассказывал Харазов, в ту пору второй секретарь ЦК компартии Литвы. — Зашел к нему на работу. Никаких разговоров в его кабинете не вели, понимали, что это бесследно не пройдет. Когда он отдыхал в Литве в Паланге, вот тогда погуляли и поговорили всласть. Но он никогда не рассказывал, что у них делалось в политбюро, хотя и я был на партийной работе.
Опала
В семьдесят пятом году Шелепин во главе профсоюзной делегации поехал в Англию. Его плохо встретили — демонстрациями и протестами. Устроили ему настоящую обструкцию. Для англичан он оставался бывшим председателем КГБ, который отдавал приказы убивать противников советской власти за рубежом. Вспомнили историю убийства Степана Бандеры и приговор западногерманского суда, который назвал организатором убийства Шелепина.
Относительно этой поездки в Англию ходят различные слухи. Одни утверждают, что это заранее было известно: Шелепину в Лондон лучше бы не ездить, и руководство британских профсоюзов говорило советскому послу, что лучше было бы командировать кого-то другого. Но в Москве на эти предупреждения внимания не обратили…
По мнению же Александры Бирюковой, которая была секретарем ВЦСПС, как раз в ЦК КПСС не рекомендовали Шелепину лететь в Лондон, но он настоял, потому что серьезно относился к международному профсоюзному движению и хотел наладить отношения с руководством британских тред-юнионов.
Есть еще одна версия. Накануне приезда Шелепина одна из британских газет опубликовала статью, в которой читателям напоминали, что глава советских профсоюзов — ярый сталинист и бывший глава карательных органов. Написал эту статью московский журналист Виктор Луи, который был женат на англичанке и писал для британской прессы. Его настоящее имя Виталий Евгеньевич Луи. Люди, которые его знали, начиная с сына Хрущева, считали, что он оказывал услуги комитету госбезопасности.
Возле здания британских профсоюзов собралась протестующая толпа. Бывший сотрудник лондонского бюро АНП Владимир Добкин вспоминает, что пришлось Шелепина вывозить через черный ход, а посольского водителя, который вышел к лимузину, приняв, видимо, за Шелепина, закидали яйцами и пакетами с молоком.
На пресс-конференции глава советских профсоюзов Шелепин счел необходимым произнести ритуальные слова, предназначавшиеся, понятное дело, не для английских, а для советских журналистов — чтобы они передали их в Москву:
— Товарищи, я искренне счастлив, что работаю под руководством верного ленинца, одного из выдающихся деятелей коммунистического движения, неутомимого борца за мир во всем мире Леонида Ильича Брежнева…
Но все это уже не имело значения. Его судьба была решена. Неудачная поездка в Англию стала для Брежнева желанным поводом вывести Шелепина из политбюро. У них произошел очень резкий разговор. Внешне очень сдержанный, Александр Николаевич был горячим человеком. И он просто взорвался:
— В таком случае я уйду.
И Брежнев с радостью воспользовался его эмоциональной реакцией. Он моментально согласился:
— Уходи.
Шелепин тут же написал заявление. Брежнев сразу обзвонил всех членов политбюро, и через несколько часов решение было принято.
«Старики», — пишет Карен Брутенц, — удалили с политической сцены “молодого” Александра Шелепина — человека несомненно умного, волевого (“железный Шурик”) и неамбициозного, с явными организаторскими способностями (все эти качества он неосторожно продемонстрировал в ходе антихрущевского заговора), со своей позицией. Был хорошим оратором, мог подолгу “держать” аудиторию, говорил без бумажек. Потерпевший поражение в противостоянии с Брежневым Шелепин был изгнан из политбюро, после того как в Англии его закидали гнилыми помидорами (акция, подозреваю, организованная не без помощи наших спецслужб). Претерпев такой “афронт”, он уже не мог оставаться на политическом Олимпе».
Его вывели из политбюро на пленуме ЦК 16 апреля 1975 года.
— Я ничего об этом не знал, — рассказывал мне Валерий Харазов. — На пленуме вдруг Брежнев зачитывает заявление Шелепина. Я был потрясен. Мне как кандидату в члены ЦК присылали протоколы заседаний политбюро. Там была и фотокопия его заявления. Оно было написано от руки. Я узнал его почерк.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
