Я попытался думать о своей семье, о тех, кого оставил в том мире. Представить их лица или голоса, фразы. Но не смог даже вспомнить, как их зовут. Не осталось ничего, кроме собак-оборотней, их голодного завывания.
В это самое время коричневый пес снова всей мощью ударил в заднее стекло, а черный пробил лобовое, и его челюсти клацнули в двух футах от моего лица. Осколки стекла попали ему в пасть, но он, похоже, не обратил на это внимания.
О ней я не желал думать. Но она все-таки пришла. Сначала только ее имя. И веселое оживление, которое она всегда чувствовала, когда видела, как кто-то умирает.
Ей было интересно, который из волков первым доберется до моего горла. То, что я все же позвал ее, чуть ли не потянулся к ней, не имело для нее никакого значения. Она ничего не почувствовала бы. Лишь разочарование, если та тварь, на которую она поставила, не опередит остальных.
Глава 40
На месте пассажира, рядом со мной, там, где еще секунду назад никого не было, кто-то сидел. Не Эш. Для начала – я не почувствовал ее запаха. И потом – не было того чувства всепоглощающей тоски, которое у меня всегда возникало перед ее появлением.
Мужчина. В форме полицейского и с усами, которые так идут к его широкому лицу. Он явно заметил, как все плохо обстоит, – увидел волков, которые на самом деле совсем не волки, а также понял, что и они его видят. Он стремительно окинул взглядом все происходящее, оценил позиции всех трех хищников. И все-таки выражение его лица не изменилось, оно осталось совершенно невозмутимым. Профессиональное качество копа – невозмутимость – успокаивает тех, кто в этом нуждается.
Грег.
Его имя всплыло в моей памяти, а вот как зовут его – нет, теперь мою – жену, я так и не смог вспомнить. Это ее первый муж, тот самый, который получил в собственном доме пулю в горло. Она его называла – хороший человек. Его душа должна была отправиться в место значительно более уютное, чем это. Но все равно оказалась здесь. Появилась тут ради меня.
Вещи, чувства, люди. Души. Может быть, они могут уходить и возвращаться чаще, чем мы думаем.
– Я знаю, кто вы, – сказал я.
Он кивнул. Доброжелательно и спокойно. Чисто по-мужски посылая мне отчетливый сигнал, что между нами – мир и не может быть никаких конфликтов из-за событий, случившихся не здесь.
– Было бы неплохо куда-нибудь сходить выпить, скажу я вам, – произнес он. – Однако я более чем уверен, что в этом округе «сухой закон». Да и вы временем не располагаете.
Черный пес выдернул голову из дыры в лобовом стекле и тут же вновь полез внутрь. Теперь в автомобиле находилась вся его морда вместе с ушами. Еще один толчок, и он практически весь заберется сюда. Более чем достаточно, чтобы достать меня.
– Вот, держите, – сказал Грег, – вам это нужно больше, чем мне.
С этими словами он полез в карман полицейской куртки и вытащил пистолет. Не свой служебный револьвер, а маленький полуавтоматический «браунинг».
Он качнул его на ладони, улыбнулся каким-то воспоминаниям.
А потом протянул пистолет мне. Моя рука ощутила неожиданную тяжесть настоящего оружия, намерение, воплощенное в металле.
– Мы называли его «На всякий случай», – добавил Грег.
Я чуть не сказал ему «спасибо», однако он слегка покачал головой, давая понять, что в этом нет необходимости. А потом в свою очередь сказал одними глазами:
«Знаю, ты тоже их любишь».
Грег открыл дверь машины и покинул ее. Волки замерли и уставились на него, провожая взглядами. И я тоже смотрел, как он неторопливой походкой уверенного в себе копа прошел к торговым зданиям, обогнул их и исчез.
Едва он скрылся из виду, чудовища вновь бросились в атаку.
Двое из них.
Коричневый проломил стекло двери и рухнул на заднее сиденье. Черный оборотень сунулся прямо на меня.
Осколки лобового стекла посыпались мне на колени, и в то же время я поднял «браунинг». Нападавшая тварь успела впиться клыками в кисть моей руки, державшей оружие. Однако мой указательный палец уже нажимал на спусковой крючок.
Пуля вырвала изрядный кусок из его спины. Существо разжало пасть, отшатнулось и посмотрело на меня так, будто все здесь происходящее было всего лишь игрой, поэтому оно не может поверить, что я так далеко зашел. С этим выражением в затухающих глазах черная туша рухнула на меня.
Я резко обернулся и выстрелил назад, не глядя.
Первая пуля прошла мимо коричневого хищника, но напугала его. И это дало мне шанс навести на него пистолет и следующим выстрелом размозжить ему череп.
Остался пятнистый волк.
Еще мгновение назад он стоял на багажнике и ломился в заднее стекло. А теперь его нигде не было видно.
Я на пару дюймов приоткрыл водительскую дверь. Выставил «браунинг», однако никто не бросился на мою руку. Может, первым выстрелом я промахнулся в одного волка, но попал в пятнистого? Вполне возможно, что он валяется за багажником, но я почему-то в этом сомневался. Этот пятнистый монстр производил впечатление более смышленого, чем его собратья. Скорее всего, он просто решил сменить тактику, когда увидел, что оружие с ними сделало.
Я рывком распахнул дверь. Держа пистолет в вытянутой руке, вылез наружу, осмотрел стоянку. Едва я опустил на землю левую ногу и оперся на нее, как меня от пятки до затылка пронзила такая резкая боль, что я чуть не упал. Однако боль так же стремительно прошла. Осталось только ноющее ощущение, с которым можно было смириться.
Я оставил за спиной «Краун Викторию» и направился прямиком к забору, где до всех этих событий обнаружил лаз. И непрестанно озирался, всматриваясь во все обломки и развалины, откуда могла бы выскочить затаившаяся тварь. И все-таки пропустил ее. Пятнистый волк напал сзади и оттуда, откуда я его не ждал. А когда заметил, было слишком поздно. Он бесшумно промчался от той груды металла, где я скрывался от тигра, а теперь прятался он, и бросился на меня.
Однако я устоял.
Мои ноги выдержали этот первый удар, и я даже не упал, когда он впился мне в штанину и потянул, собираясь повалить и забраться на меня. Вместо этого я выстрелил, не целясь, куда-то ему в бедро.
Зверь отпустил меня, отшатнулся. Я попятился назад, думая, что у меня есть время, но в следующую секунду он вновь бросился в атаку. При этом его раненая нога раскачивалась, словно подвешенная.
Я выстрелил.
Волк, шатаясь, сделал еще два шага ко мне, прежде чем упасть.
На автостоянке опять воцарилась тишина, которую нарушало только клацанье спускового механизма «браунинга», потому что я все нажимал и нажимал на крючок, пока не опомнился. Я швырнул пистолет в мертвого оборотня, повернулся, пролез через дыру в металлической сетке забора и пошел на юг, не оглядываясь.
