Как строгие влекут поводыри
Того, кого ждут стройные остроги
И скромные монастыри.
Меня земля всегда держала слабо.
Мне снилось так – толкнешься и летишь.
Зачем мне эта ясная услада,
Зачем мне эта праздничная тишь?
Звонят колокола небесных сводов,
Яснеет праздничная высота.
Звоните мне о сумрачной свободе,
Что поутру уходит мой этап.
* * *
Не клонитесь и не ропщите,
О деревья моей юдоли -
Беззащитной лесозащитной
Полосы на опытном поле.
Так прозрачны и призрачны рощи
Богом проклятой целины.
Вы теперь и горше, и проще,
Чем во дни, когда вы зелены,
Чем во дни, когда здесь пестрели
На шуршащей осенней земле
Тени-шпалы и тропы-рельсы,
На которые должно лечь.
Стук колес до меня доносится,
Приближающийся к черте,
До которой простерло солнце
Беззащитную мою тень.
* * *
Дни катятся во тьму, и праздник-безобразник
Меня, как волка, обложил флажками.
Как чужд теплу задумавшийся камень,
Как ненадежен лед на лужах поутру.
Мне нужно пережить ущербную пору.
Не время петь, а надобно терпеть,
А время перечесть всё, что взаправду есть,
И чаще повторять, как заклинанье:
Да с нами не умрет поэтов хрупкий род,
Да урожай времен умножен будет нами.
* * *
Приглашение на казнь
Когда мне прикажут лечь и место укажут,
я было примерюсь, но встану и громко скажу,
что не верю обману.
Я объявлю несуществующим то торжествующее,
что обстало меня,
и вдруг - вокруг меня в воздухе лица повисли,
кулисы растаяли, вместо криков лишь воздух дрожит,
а мне можно дальше жить.
* * *
Рассеянного света и привета
Дни первые зимы полны, и мы полны.
Мне в деятельном мире не живется -
Всё, что окрест, с душой моей вразрез.
Убежища прошу - на первую порошу
Движеньем дарственным кинь теплой горсть земли,
И снов хороших для меня моли,
И тишины проси мне царственной у первых дней зимы.
Рассеянного света и привета
Дни первые зимы полны, и мы полны.
* * *
Белая, белая, как закружила!
Будто всей жизни терпкая сила
В вихре сошлась и между домами плоскими свищет -
ай, взыщет с нас известно за что!
Остервенело с газетой щиток
волочит - хочет порвать в клочки,
и честные мусорные бачки катает.
Такая белая, будто светает
в темную ночь декабря.
* * *
Мои стихи подарены молчанью,
И я живу в разлуке с их звучаньем.
Но мне две вещи бог велел беречь -
Се жизнь моих детей и се живая речь.
Никто не сглазь две этих хрупких вещи.
Хвала безвестности, что сердце не трепещет -
Ужо проснусь, тяжелым сном уверена,
Что из сосуда моего ушла вода
И что в Австралии под редкой тенью дерева
Колдун отпел мой стихотворный дар.
* * *
Дерево легким вздохом
В нише земли затоптанной
Между сухим асфальтом
Выросло и шумит.
Я рано встаю и, старую распрю забыв, в учреждение еду -
Странствующий материк, оно от жилья моего отъезжает всё дальше и дальше
По мере того, как осмысленность в нем я пытаюсь найти -
Делать усилия в том направлении, чтобы кризис ресурсов отсрочить,
Если не гниль овощную на базе перебирать
И не играть по учебной тревоге в эвакуацию – после ночью не спать,
Чтоб среди глав государств сокращения штатов, храни господь, не случилось,
А потому устаю и стихов не пишу, да простят мне поэзии боги,
Легкие мои ноги да простят троллейбусов дрожь.
Рожь который год не родится на бедной нашей земле,
И давно, преломленный без чуда, скуден хлеб на нашем столе.
Обескураженные неудачей социального эксперимента,
Заглядывают народы сквозь внушительный наш забор,
И взор их мало что кроме забора находит.
Летнее солнце заходит, и дерево тихо шумит,
Милый венок из слов на горячем лбу моем вянет.
Тянет пустыней, стынет московская глушь.
Глупое тонкое дерево
Всеми сердцами - листьями
К дальнему – пыльному солнцу
Тянется и шумит.
Неприкаянный и расхристанный, точно брошенное дитя,
Класс – гегемон в этот час из пивных тянет.
Ахти, моя голова зеленая,
Тонкая шея ствола.
* * *
Мои дети будут художники
Для невиданной красоты.
Проницает солнечный дождик
Городского дыма пласты.
Преломляются и раздваиваются
Лучи в стоячей пыли.
Путями лучей взвиваются
И мчатся вокруг земли
Заблудившиеся трамваи
И пьяные корабли.
Меня же любовно держат -
Стократ свободней любой -
Любовь и стихи и дети,
И, значит, трижды любовь.
Меня под куполом синим,
Где капли дождя свежи,
Любовно держит Россия
И растреклятая жизнь.
