Колин Зейшельд вытер мокрое лицо.
– Я не имел в виду «здесь», – сказал он.
Он начал тяжело дышать. Задание, которое ему было поручено, без сомнения, имело очень большое значение как для него лично, так и для его карьеры.
– Я имел в виду – в пределах страны, господин Амбрустер. Их тренировочная база находится на Золотом побережье.
Район Золотое побережье всегда был предметом разногласий между эльфами и свирфнеблингами. В результате длительных дипломатических переговоров, взаимных уступок и определенного шантажа с обеих сторон он превратился в свободную зону. Чего лично я не одобрял, и время не раз подтверждало мою правоту.
– Прекрасно, – сказал я, складывая руки на груди.
– Могу я заключить, что вы сами им ее купили? – спросила Франсуаз.
– Это бывший военный лагерь. Он перестал удовлетворять современным требованиям, и было решено, что он подойдет для… – Он запнулся.
– Для того, чтобы готовить убийц и бандитов в нескольких милях от многомиллионного города? – спросил я. – Полного мирных жителей, женщин и детей? Колин, ты заслуживаешь, чтобы тебе прямо сейчас набили морду.
– Это было не мое решение! – взвизгнул он.
– Зато морда будет твоя, – сказал я. – И вы не отобрали у них эту базу, когда прервали с ними отношения?
– Мы не могли. Участок земли был официально продан их лидеру. Теперь это частная собственность. Мы хотели выкупить ее обратно, но…
– Он приказал вам поцеловать его в задницу, – сказал я.
– Они поцеловали, но базу назад все равно не получили, – произнесла Франсуаз.
Она отложила в сторону бумаги и сняла очки в тонкой темно-коричневой оправе.
– Думаю, это может быть часть пророчества, – вполголоса заметил я. – Ведь мы не сумели расшифровать его полностью.
– Значит, нам все же придется наведаться на Золотое побережье, Майкл, – сказала Франсуаз. – Слишком много там развелось хищников.
2
Частный самолет замер на посадочной полосе, и стюард открыл перед нами дверцу.
Самолет принадлежит компании «Амбрустер Даймондз», и это так же верно, как и то, что он принадлежит мне.
Франсуаз вышла первой, с наслаждением подставив лицо ветру, который тут же распушил ее каштановые волосы.
Я выпустил Колина, и только потом вышел сам. Стюард нес два черных кофра, они не выглядели тяжелыми, и, глядя на то, как легко обходился с ними стюард, трудно было предположить, что внутри находится оружие.
В этом прелесть использования частных самолетов и правительственных аэродромов.
Свирфнеблинг, ровный, точно выструганный из цельной деревяшки, встречал нас у посадочной полосы. Природа не слишком постаралась, когда вырезала на дереве черты его лица и фигуры. Он оставался прямоугольным, хотя уже долгое время вращался среди живых людей.
Он был в военной форме, я отметил про себя, что передо мной полковник армии Республики Эатея. Но даже если бы он переоделся в штатское, то все равно не сумел бы скрыть своего скудоумия, агрессивности и ограниченного мировоззрения, а эти качества быстро выдают военного свирфнеблинга.
По крайней мере так всегда говорит полковник Бурковиц, занимающий высокий пост в Городе эльфов – настолько высокий, что ему даже не придумано название.
Сам полковник Бурковиц, по всей вероятности, себя военным не считает. Но ему лучше знать.
– Полковник Кэрриган, – отрекомендовал свирфнеблинга Колин Зейшельд. – Представляет интересы нашего ведомства.
Кэрриган подал мне руку, я не посмотрел в его сторону.
– Значит, он не подчиняется старшим офицерам по общей армейской иерархии? – спросил я.
– Полковник Кэрриган подчиняется тем же людям, что и я, – ответил Зейшельд. – С военным ведомством у него особые отношения.
– Значит, он такая же грязная щетка для грязных дел, как и вы, – резюмировал я. – Нам нужен план местности, зданий, подходы, фотографии с воздуха. Полное досье на тех, кто там находится. Вы сказали, пять человек?
– Мы в этом уверены, – сказал Кэрриган. – Пятеро на базе и еще шестеро отдыхают в городе. Наши люди взяли территорию в кольцо. Никто не проникнет на базу и не выйдет из нее без их ведома.
Он тупо посмотрел на Зейшельда, и это была злобная тупость.
Зейшельд смешался. Он сообразил, что представил его нам, но не нас ему.
– Это господин Амбрустер и мадемуазель Дюпон, – поспешно произнес Зейшельд. – Особые представители из Города эльфов, которым поручена операция.
Кэрриган посмотрел на меня, и я понял, что не понравился ему.
Для меня это было большим комплиментом.
– Вы не похожи на наемников, – глухо сказал полковник. Я его игнорировал – это лучший способ обращения с ходячим мусором.
– Место, где мы сможем переодеться, Колин, – сказал я. – Внедорожник, который мы выберем сами.
– Мадемуазель Дюпон, – сказал Кэрриган, – это ваша фотография была помещена на обложке журнала «Женский деловой мир»?
Френки недобро фыркнула.
Он тут же заткнулся.
Зейшельд повел нас вдоль посадочной полосы. Деревянный часовой, развернувшись, последовал за нами.
3
«Грязная потаскушка, – кипел Тадеуш, вспоминая поведение Франсуаз Дюпон. – Наглая похотливая тварь. И этот ее ченселлор Черного дракона. Могу поклясться, что он дрожит при одном упоминании о драконах и прячется под кровать, услышав об опасностях. Ничего, я знаю о своем великом предназначении, в один назначенный судьбой великий миг дверь распахнется и на пороге…»
В зависимости от того, в каком настроении пребывал молодой Тадеуш, на пороге появлялись разные существа. Но чаще всего – в алом плаще, босая, смиренно опустив голову, – Франсуаз Дюпон.
Она не смела поднять голову, зная, сколько неприятных минут причинила ему. «О великий Тадеуш! Как же я ошибалась. Только теперь я поняла, что именно ты властелин моей души и тела. Я принесла тебе доказательство своей любви и верности».
Демонесса смиренно ждала, что он скажет в ответ. Тадеуш так часто представлял себе эту картину. Во-первых, прекрасную мерзавку сразу надо поставить на место, размышлял Владек, распаляясь. Ни в коем случае не удивляться. Выдержать паузу, потом долго смотреть в окно, путь помучится и померзнет на холодном полу босыми пятками.
Во-вторых, проявить снисхождение. Что-то такое: «Зачем ты здесь, заблудшее дитя? Ах, доказательства… И где же они? Что это?»
«Не в силах я больше справиться с любовью к тебе, Тадеуш, вот подтверждение моей к тебе любви».
Тут следовала финальная сцена, которую Тадеуш рисовал себе не раз и не два.
