Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Жестякин?
– Да, именно он. Для французского языка очень трудное слово. За что он был убит?
– Мадам Салтыкова отрицает свою причастность к этому убийству, как и отрицает свою вину в исчезновении еще многих людей. Но для пожизненного заключения и трех ее жертв хватит.
– В печи фирмы мадам Салтыковой обнаружены останки только двоих, немца и русского? – Напомнил Жеромм.
– Вы сказали, что внимательно изучили дело. А в деле есть протокол обыска дома Злобиных в Гжели. В подвале дома был обнаружен ноутбук Сергея Богаткина. Ноутбук опознал его заместитель Родионов. А эксперты обнаружили на нем следы крови Богаткина. Находка в Гжели выявила третью жертву мадам Салтыковой и ее супруга.
– Да, я не стал читать все протоколы. – Признался Жеромм.
– Вот видите… А я не поленился. Что касается поэта Жестякина, кажется, он придумывал первые письма к «женихам». Салтыкова потом продолжала игру. Но чтобы задеть потайные струны мужской души, ее таланта, видно, не хватало, и шантажистка задействовала поэта.
– Я сам немного грешу стихами, поэтому мне этого, как вы его назвали?
– Же-стя-кин. – По слогам повторил Аркадий Парамонович.
– Да, да… Так мне его искренне жаль. Как жаль и девчонку. Она ведь никого сама не убивала…
– Ну, знаете, она конечно не стреляла в людей, но напакостила вполне достаточно. – Возмутился Митрохин: Салтыкова не использовала Интернет для прямого вымогательства. Свои счета несчастные «женихи» открывали по телефону. А звонила им Оксана. Кроме того, она беспрекословно исполняла все поручения убийц.
– Мы уже близко. Не пропустите поворот на Канн. Если проскочим, придется снова платить. – Забеспокоился Жеромм. Как все французы, он был экономен, даже если речь шла о чужом кошельке.
Митрохин давно заметил указатель. Информация на трассе возникала постоянно. О нужном повороте вам заранее напоминали светящиеся табло над головой, боковые щиты и надписи на асфальте.
Они въехали в Канн. Префектура полиции находилась не на знаменитом бульваре де-ла Круазет. Но Канн не велик. И Жеромму даже не пришлось поработать штурманом. В самом начале горы Шевалье Митрохин увидел флаг, развевающийся над крыльцом двухэтажного здания, и зарулил на стоянку. К ним спустился офицер и, ослепив гостей белозубой улыбкой, провел в кабинет префекта.
– Присаживайтесь, мсье. – Любезно разрешил пожилой полковник с гусарскими усами и указал на три кресла вокруг журнального столика: – Я решил дать вам возможность побеседовать с русским в моем кабинете. Я же отправляюсь в Антиб, на учение моих молодцов. У нас там по плану игра в штурм террористов. А вам я оставляю Сьюзен. – И полковник, элегантно расклинившись, удалился. Сьюзен, в форме сержанта полиции, подала на подносе кофе, и с улыбкой сообщила:
– За мсье Злобин начальник послал машину. Я думаю, что минут через десять, его привезут. Вы как раз успеете выпить кофе. Протокол буду вести я. – Произнеся все это, она также удалилась. Русский дипломат и инспектор Интерпола остались вдвоем. Митрохин оглядел кабинет префекта. На стене висела карта южного побережья, от Канн до Монако, захватывающая и населенные пункты в горах. Аркадий Парамонович отметил городок керамистов, который посетил три недели назад, вспомнил молодого художника и девушку Оксану. Она так и не успела научиться продавать его керамику, стать хозяйкой магазинчика и сердца художника. Но выбрав однажды судьбу шлюхи и связавшись с бандитами, вернуться в нормальную человеческую жизнь трудно… Грустные размышления Митрохина перебила Съюзен:
– Мсье, свидетель Злобин здесь и может давать показания. Должна вас предупредить, что от услуг адвоката свидетель отказался. Мсье, вы готовы?
«Ну, и дурак», – подумал Митрохин и улыбнулся девушке:
– Лично я готов.
– Можете приводить. – Не возражал француз.
Сьюзен вышла и вернулась вместе с Сергеем. Сначала она представила ему инспектора Интерпола, затем помощника Российского консула, усадила парня в свободное кресло, а сама уселась за письменный стол стенографировать. Обычно Сергей говорил по-французски с ужасающими ошибками и жутким произношением, но бегло. Сегодня, перед встречей с полицией, он сильно волновался и беглость языка утерял. Митрохин смотрел на русского парня из подмосковной Гжели, который сидел в кабинете префекта французской полиции. Смотрел на его прическу с завязанной на затылки косичкой, на трагические глаза, обращенные в себя. Глаза измученного затравленного зверька. Аркадию Парамоновичу стало по-человечески жалко этого гжельского живописца, попавшего в передрягу. И он подумал: «Если парень скажет правду, я ему помогу».
Тем временем Жеромм закончил необходимые формальности и приступил к допросу:
– Расскажите, знакомы ли вы с мадам Салтыковой?
Сергей долго подбирал слова. Наконец, заговорил:
– Как я могу с ней не знаком? Мама Наташа меня вырастил.
– Вы хотите сказать, что мадам Натали Салтыкова, доводится вам приемной матерью? – На всякий случай уточнил Жеромм.
– Послушайте, лейтенант. – Вмешался Аркадий Парамонович: – Я чувствую, что парню трудно говорить об интимных вещах по-французски. Позвольте, я задам ему нужные вопросы на родном языке. А потом вам переведу. Так будет гораздо быстрее.
Жеромм не возражал. Возразила Сьюзен:
– Мсье Митрохин, как я поведу протокол, если не буду понимать его слов?
– Зато вы легко поймете мой перевод. – Обворожительно улыбнулся Аркадий Парамонович. А чтобы у вас не возникло сомнений, мсье Злобин ознакомится с вашей записью. Если ему покажется, что я перевел не точно, он данный пункт повторит. – И Сьюзен сдалась.
Жеромм заглянул в свои конспекты:
– Пусть он расскажет все, что знает о мадам Салтыковой.
– Ты понял вопрос, Сережа? Можешь отвечать по-русски. – Разрешил Митрохин.
– Что отвечать?! Я все знал. Знал, что она убила Любу.
Люба в шутку флиртовала через Интернет с одним американцем. А тот всерьез влюбился. Дядя Юра с мамой Наташей выведали у Логинова об этом и уговорили Любу продолжать игру. Потом, по приказу мамы Наташи, американца убили и ограбили. Люба стала что-то подозревать, убили и ее. Мама Наташа умоляла не выдавать ее. Они отправили меня сюда. Купили мне магазин и мастерскую. Я живу, и мне каждый день снится Люба. Можете меня аре…
Француз остановил свидетеля:
– Подождите мсье Злобин. – И обратился к Митрохину: – Не могли бы вы перевести, что уже сказал молодой человек? А то слишком много слов. Мы запутаемся.
– Хорошо. – Быстро согласился помощник российского консула: – Сергей Злобин сказал: он очень любит свою приемную мать и никогда не поверит, что она способна на преступление. Об ее участии в убийствах он узнал от сотрудников Интерпола. Молодой человек чрезвычайно поражен услышанным и очень страдает. – Закончив перевод, Аркадий Парамонович посмотрел Сергею в глаза и тихо по-русски добавил: – Молчи, сопляк, иначе сгниешь в их тюрьме.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
