Потом я снова спустился в подвал и посмотрел на Амфору. Отдавать ее новоявленному богу я не собирался. Из принципа.
Мне дух Ленина был нужен примерно так же, как Ахиллу нагрудник. Но звонивший мне бог был хамом и типом не слишком приятным, кроме того, он пытался меня запугать. А маги очень не любят, когда их пугают.
Он просил сумку? Сумку он и получит. Об амфоре разговора не было. Я сложил обратно все федотовские причиндалы, а амфору запер в сейф. Конечно, бога сейф не остановит, но Гермес сказал, что звонивший мне пока еще не бог. Пока.
Вот бы он небогом и остался. Ничего хорошего от такого типа ждать не стоит.
Там Борис. Интересно, Борис уже признал в нем своего? Наверное, признал. В конце концов, именно этот субъект поставил Борису и его парням защиту.
А если он может на них воздействовать, значит, они него верят. Вот и жрецы.
Гермес в свое время был, среди прочего, покровителем воров. Если новоявленный бог станет покровителем братков, недостатка в пастве у него не ожидается.
Глава двадцать седьмая. ПОДСТАВА
Серега
Никогда не сомневался в древнем русском гостеприимстве.
Стоило нам только добраться до стольного города какого-то там, как Василисин папашка закатил пир на весь мир. Столы ломились от еды и выпивки, гости пытались переорать друг друга, каждый считал своим долгом хлопнуть со мной по рюмашке. Разглядели свойского парня.
К Гэндальфу они так не лезли. Гэндальф для таких увеселений староват.
Конечно, проваландавшись столько времени в Тридевятом царстве, не будет преступлением, если я задержусь еще ненадолго и отдамся гастрономическим изыскам древней Руси. Но червячки сомнения грызли мою душу, и в перерыве между блюдами я вывел Гэндальфа на балкон.
– Слышь, Пыльный, – сказал я. – Перетереть надо.
– Придумал, что за убийство Кащеево хочешь?
– Ничего мне не надо. Я людям помог, типа, бескорыстно. Давай вернемся к первоначальному соглашению, и дело с концом. Гони мне Горлума и отправляй нас обоих обратно.
– Так сразу? Даже чайку не попьешь?
– Дела у меня в моем мире, – сказал я. – Работы полно, друг один все разгребает.
– Может, тут останешься? Кто ты в своем мире? Маг, каких много. Один из толпы. А тут ты уважаемый человек. Былинный богатырь. Герой, так сказать. Кащея сразил, Змея Горыныча перевоспитал, Василису спас, Бабе яге внушение сделал. При дворе тебе всегда рады будут.
– Не нравится мне тут, – ответил я. – Дороги плохие, бензина нет. Тачку свою бросить пришлось. О санитарии весьма скудные представления. Не было такого уговора, чтобы я оставался. Гони Горлума, Пыльный. И портал готовь. Не говори, что устал и пороху маловато. Я сам видел, как ты Змея Горыныча днем куда-то зафутболил.
Пыльный улыбнулся. Не понравилась мне эта улыбка. Как у хорька рожа.
– Врать не буду, портал открыть могу, – сказал Пыльный. – Только вот проблема есть одна.
– Какая еще проблема?
Ой, не нравится мне этот разговор, ой, не нравится.
– Да как тебе сказать…
Пыльный сунул два пальца в рот и свистнул. К нам подбежал какой-то малец. В смысле, мальчик. Малахольный какой-то. Кожа да кости.
– Вот твой Горлум.
– Не смешно, – сказал я.
– Так и не смейся. Мальчик, изобрази Горлума.
Нет, ты представляешь? Тут этот малец из сумки парик достает, такой, знаешь, типа, как у Петросяна или Райкина, чтоб не только волосы, но и лицо изменить, надевает его, сгорбливается в три погибели и по кругу шаркать начинает. Издалека и при плохом освещении – выпитый Горлум работы Питера Джексона. Примерно тот самый, которого мне Гэндальф по прибытии показывал.
– Плюс небольшая магическая завеса, – сказал Гэндальф, – Вот и весь твой Горлум.
– Это что же выходит? – медленно говорю я. – Ты меня обманул?
– Выходит, обманул. Тебе для деятельности стимул был нужен, вон я тебе его и предоставил. А Горлума я как свои пять пальцев знаю. Его изобразить – никаких проблем.
– Вижу, что никаких, – сказал я. – Ладно, фиг с ним, Горлумом. Домой меня отправь.
– Тут тоже небольшие сложности есть.
– Это еще какие? – Чувствую, что начинаю медленно закипать. – Что, дорогу назад забыл?
– Нет, не забыл.
– Портал открыть не можешь?
– Могу.
– Тогда в чем проблема?
– А нечего тебе дома делать.
– Это уж я сам решу.
– Нет, – сказал Гэндальф. – Это ты решать не будешь. Потому что я тебя домой по-любому не отправлю.
– Это еще почему? – пока еще вежливо спрашиваю, но уже прикидываю, с какой ноги ему лучше сначала врезать.
– А не хочу.
Он проворно отскочил на пару шагов назад и начертал воздухе огненную окружность. Пиротехник-любитель.
Окруженный пламенем портал мерцал фиолетовым светом, и на фоне такой иллюминации Пыльный казался полупрозрачным. Он издевательски помахал мне ручкой и сделал шаг в портал.
Пока портал не успел закрыться, я прыгнул вслед за ним.
В тот момент мною двигали два фактора.
Я уже говорил, что маг я не слишком сильный и собственноручно порталы между мирами открывать не умею. В пределах одного мира трансгрессировать могу, а вот из мира в мир прыгать пока не способен. И, упусти я Гэндальфа, остался бы я в Тридесятом царстве навсегда. Ну, по крайней мере, надолго. Пока бы не нашел мага, способного меня домой отправить или пока сам бы не научился. Гэндальф не был единственным билетом домой, но в тот момент он был самым доступным средством передвижения. Это во-вторых.
Потому что, во-первых, мне страстно хотелось догнать старикашку и свернуть ему шею.
Да, это явно не Москва и даже не ее область.
Загрязнение окружающей среды производственными отходами – дело серьезное, но, когда я последний раз был дома, небо из-за него коричневым не было. Да и Солнце, насколько я помню, на Земле одно.
А тут их целых два, привычное желтое и ярко-оранжевое. Интересно, какие вензеля местная планета выписывает. Если она круглая, конечно. Не исключен ведь и вариант, что меня забросило на какой-то из плоских миров.
Лес вполне обычный, только листочки на деревьях синие. Спина Гэндальфа на их фоне хорошо видна.
Нехороший волшебник быстрым шагом удалялся от портала. Не думает, зараза, что я за ним последовал, иначе удирал бы во все лопатки.
– Послушайте, милейший! – крикнул я. – Давайте обсудим ситуацию еще раз!
Втянул голову в плечи и чесанул быстрее. Драться со мной он почему-то не хочет, впрочем, если верить классике, Гэндальф отнюдь не пацифист. Но и убегать у него не слишком получается.
