Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
* * *
Мои мысли во время похорон никак не могли зацепиться за трагедию, произошедшую с нашим капитаном. Казалось бы, скорбеть следовало, а у меня какое-то равнодушие в душе встало забором. Наверное потому, что мысли уходили туда, в больницу, где Волк лежал. И приходилось только делать вид, что я очень сочувствую Людмиле Евгеньевне и Ваське, хотя я на скорби никак сосредоточиться не мог. Так в бою бывает... Когда мы с Волком вернулись после отпуска в бригаду, мы со многими группами работали и во многих боях участие принимали. В бою, когда рядом товарищ мертвым упадет, убедишься, что ему твоя помощь и перевязка уже не нужны, и продолжаешь вести бой. Потом только сочувствовать начнешь, потом поймешь, что товарища потерял, который тебе спину много раз прикрывал...
И еще я понял, чем было вызвано мое вечернее, да и утреннее тоже беспокойство. Если бы я остался с Волком, меня бы тоже подстрелили. Волчье чувство самосохранения увело меня домой, беспокойство о себе прошло, но осталось беспокойство за друга. За друга, который мне всегда спину прикрывал. Я в этот раз прикрыть его спину не смог... Странно только, что сейчас этого беспокойства не было, сейчас, когда я с Угаровым разговаривал... Наверное, это тоже состояние, родственное состоянию боя...
* * *
На кладбище, бросив в могилу горсть земли, я отошел в сторону и смотрел, как другие делают то же самое, что и я. Смотрел, как Угаров прощается с капитаном Петровым... Мысли в голове были рассеянными, я никак не мог ни на чем сосредоточиться. Когда все пошли к автобусу, чтобы поехать на поминки, для которых арендовали какое-то кафе, я, остановившись у своего «Хаммера», нечаянно глянул в сторону и увидел вдруг того человека, что открывал дверцу в машине Анжелины. Мы даже взглядами встретились, но этот человек взгляд сразу же отвел. Равнодушный взгляд, словно он нечаянно на меня посмотрел. Но я узнал его сразу, хотя он переоделся и вместо приличного костюма обрядился в камуфлированный костюм.
Он-то здесь откуда? Что это вообще за человек?..
Майор Николаев назвал его Александром Витальевичем... Значит, они знакомы... Может, Николаев и с Анжелиной знаком лучше, чем я предполагаю?.. Тогда я вообще не понимаю всю эту игру... В любом случае можно напрямую спросить у Николаева...
Я поискал глазами машину, из которой майор Лиходеев наблюдал за похоронами. Машина стояла неподалеку. Помнится, во дворе дома капитана Петрова Николаев в этой же машине сидел. Я подошел и увидел, как два майора мирно что-то обсуждают на заднем сиденье. Я без разговоров открыл дверцу и сел рядом с Николаевым, словно имел на это законное право. Менты, впрочем, приняли меня уже за своего.
– Принес полтора «лимона»? – спросил Николаев.
– После поминок... Под расписку, а ты половину себе возьмешь...
– С подполковником разговаривал? – спросил Лиходеев.
– Ты же сам наблюдал...
– И что?
– Дал ему твой номер. Позвонит... Но не сразу. Он торопливость не покажет, потому что торопливостью может себя выдать.
– Умный... – сказал Лиходеев.
– Опытный... – поправил я.
Минуту посидели молча, наблюдая за тем, как народ в автобусы рассаживается. И только после этого я словно бы мимоходом спросил Николаева:
– А этот, твой знакомый, что здесь делает?
– Который? – не вдаваясь в суть вопроса, переспросил майор.
– Который с Анжелиной Качуриной приезжал сегодня. Дверцу в машине ей открывал. Ну, ты еще поздоровался с ним. Александр Витальевич, кажется...
– Понятия не имею, что он здесь делает... А он что-то здесь делает?
– А кто он вообще такой?
– Ну, друг дорогой... Тебе, думаю, лучше знать... Это, как я понимаю, твой круг общения. Помощник Качуриной какой-то, что ли... Он и нам помогал прослушивающее оборудование устанавливать... Которое не сработало...
– Не надо посторонних к такому оборудованию допускать, – посоветовал Лиходеев.
– Да у нас сотрудник из техотдела молодой, ничего еще сам не умеет... Этот помогал ему, что-то там советовались... Я так понял, что он в электронике кумекает...
Мне внезапно пришла в голову мысль, от которой все тело напряглось. Всплыли все же эти имя-отчество в памяти и соединились с фамилией. Александр Витальевич Гантов, отставной любовник Анжелины, пытавшийся, по ее собственному утверждению, ее обокрасть и даже обокравший на миллион рублей. Но уголовное дело по поводу кражи почему-то не заводилось... Почему?.. И почему он вернулся в окружение Анжелины, как только я вынужденно отошел в сторону?.. Стремительно вернулся... Не потому ли, что ей во всем этом деле нужен был опытный и склонный к риску помощник?..
– Ну, ладно... Поехал я... – я открыл дверцу, чтобы выйти и не выдать ненароком свои чувства. Обычно я сдержанным бываю. А сейчас что-то так в груди сдавило, что я готов был застежку куртки разорвать...
* * *
Едва усевшись в обхватывающее тело сиденье «Хаммера», я сделал несколько глубоких вдохов и полных выдохов, слегка успокоил себя этим, вытащил трубку и стал звонить в больницу, чтобы узнать, как себя чувствует Волк. Дозвонился не сразу, и не сразу меня поняли...
– Анатолий Волк... – повторил я медсестре, которая то ли была от природы глуховата и глуповата, то ли просто плохо слышала меня из-за каких-то проблем с телефонным аппаратом.
– А... Волк... Да-да, поняла... В сознание он не приходил... Ночью на короткое время, и все... Потом у него открылось внутреннее кровотечение, сейчас делают повторную операцию... Состояние стабильно тяжелое...
– Может выжить? – спросил я напрямую.
Пауза длилась долго.
– Может выжить? – повторил я.
– А кто спрашивает?
– Товарищ... Мы с ним вместе в Чечне воевали...
– Врач сказал, что шансов двадцать из ста у него есть... Не больше... Но организм молодой, крепкий, сопротивляется...
– Значит, выживет, – сказал я, – он свой единственный-то шанс не упускает...
Это было скорее пожелание, чем уверенность. Я страстно желал этого и верить хотел, но вера моя ничего решить не могла и материальной основы под собой не имела. Но меня начала охватывать злость на того, кто это сделал...
А когда я злюсь, я сам себя боюсь...
И другим рекомендую меня бояться...
Я посмотрел на автобус, который уже тронулся с места к выезду с кладбища. Увидел за стеклом лицо подполковника Угарова, другие лица... Но я искал взглядом еще одного человека и не находил. И тогда решил поехать не в кафе на поминки, а в офис «Евразии»...
* * *
...Из отпуска мы с Волком вернулись в ту же роту, только ротный у нас сменился. Не из командиров взводов, как обычно бывает, был переведен, а из какой-то другой бригады. Старший лейтенант Разуваев ничем подвижного капитана Петрова не напоминал, был сух, краток, мрачен и сдержан в чувствах. Поговаривали, что у него к чеченам какие-то свои счеты были и он сам напросился в Чечню, и те рейды, что совершали мы под командованием старшего лейтенанта, рейды в проигранной в общем-то войне, запомнились чеченам надолго и вспоминались ими с болью... Если было кому вспоминать... Разуваев хорошо знал, чем кончилась для отряда капитана Петрова встреча с «мальчиком с козой». И мягкотелости, свойственной Петрову, не проявлял... «Мальчиков с козой» только на моей памяти не отпускал дважды...
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
