«Люди готовы, государство – нет».
«Россия не готова отразить нападение агрессивных противников».
«Абсолютно не готова».
«Конечно нет. Ни специалистов. Ни техники, нет ничего, одни понты. Война в Чечне, и особенно в Грузии, это доказала. Плюс продажность чиновников и высшего командного состава».
«Россия даже к зиме не готова из года в год».
(Из комментариев к опросу о готовности России к войне на сайте «SuperJob»).
В российской политической пропаганде упор на то, что может начаться какая-нибудь война, звучит по поводу и без повода. Руководство страны очень любит вербализировать свое раздражение политикой того или иного государства именно в военных терминах. Поэтому когда происходит что-то, что им очень не нравится, например «оранжевая революция» на Украине, никто не говорит, что Кремлю сильно неприятно, что там пришло к власти руководство, которое ориентируется на Запад. Вместо этого начинают напоминать населению, что на Украине могут появиться базы НАТО, и подлетное время ракет к России составит «две-три минуты». При этом, конечно, никому в голову не приходит, что ракеты, подлетное время которых составляет две-три минуты, давно уничтожены по советско-американскому договору – такие детали мало кто знает.
И получается, что, с одной стороны, люди слышали бесконечные напоминания о том, что мы в кольце врагов, а с другой – все видели плачевное состояние российских Вооруженных сил, которое только недавно стало меняться в лучшую сторону. То есть получалось, что, с одной стороны, люди слышали, что враги нас обступили, а с другой – видели, как собственная армия буквально на ладан дышит. Поэтому, конечно, теперь в готовность России к войне мало кто верит.
Но помимо ослабления армии и пропаганды угрозы со стороны «враждебного окружения», есть еще один урок 1941 года – это военно-стратегические оценки, оценки военных угроз, военное строительство и планирование. Конечно, по большому счету на все сто процентов угрозы никто не может предусмотреть. И если гоняться за каждой предполагаемой угрозой в отдельности – НАТО, китайской, исламистской, – то нам и десяти армий не хватит. Поэтому вместо этого нам нужно закладывать в армии и в оборонной системе такой потенциал, который самонастраивался бы на любые угрозы.
Это довольно сложно сделать на практике, и прежде всего потому, что почти никто об этом даже не задумывается, хватаясь за первую попавшуюся угрозу и начиная бить в барабаны. Поэтому реформы, проводимые в армии министром обороны Анатолием Сердюковым, – это реформы сугубо здравого смысла. Он не делает ничего, что не было бы уже взято на вооружение самыми передовыми странами мира. Другое дело, что этого уже мало, нужно идти дальше, что слишком сложно, потому как и нынешние реформы встречают большое сопротивление, в том числе и в самой армии.
Наши Вооруженные силы выпали из русла мирового развития довольно давно, и им давно пора туда вернуться. Но только вернуться – уже мало, нам нужно смотреть вперед, потому что все армии мира сейчас проходят трансформации и реформы. Через пять лет это будут совсем другие армии, и получится, что мы от них опять отстали. Поэтому важно не только определить, что делать, но и как это все делать, – ведь можно иметь благие намерения, а добиться такого безобразного результата, что потом останется только руками развести с нашей уже привычной поговоркой «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
Конечно, ошибки бывали у всех. В 1941 году, прямо перед войной, за слова о том, что Германия угрожает Советскому Союзу, можно было под расстрел угодить. Но тоталитарный режим может поменять свою политику на 180 градусов в течение нескольких суток. Потому что развернуть пропагандистскую машину очень легко. И если в тоталитарной стране ведутся военные приготовления, то их нужно опасаться, несмотря на все уверения в мире и дружбе.
В 1941 году Сталину не раз докладывали: у наших границ готовые к наступлению группировки. Он отвечал, что войны нет и не будет, это наши друзья. Для любого военного это нонсенс, армия у самых границ не может быть дружественной по определению. Но у политиков зачастую другие критерии.
Хотя, конечно, в наше время все это уже не все так однозначно. Недавно в новой стратегической концепции НАТО впервые появилась, видимо, специально для нас, фраза, что НАТО не является военно-стратегическим противником России. А в Военной доктрине Российской Федерации среди перечисляемых потенциальных опасностей, наоборот, первым вновь стоит расширение НАТО и приближение его к нашим границам. Но к счастью, правда заключается в том, что сейчас ни Россия, ни НАТО не обладают материальными ресурсами, чтобы осуществить агрессию друг против друга. И все это понимают. А тем, кто искренне верит в агрессивные планы коварного НАТО, надо посмотреть, как они воюют в Афганистане и с какими усилиями формируют там всего лишь пятидесятитысячную военную группировку.
НАТО не обладает силами для агрессии, равно как таковыми не обладает и РФ. Но НАТО – это для некоторых наших политиков – идеальный «бумажный тигр». Когда надо напугать население или настроить его против Запада, правительство вспоминает о расширении НАТО или о еще одном подобном «пугале» – американской ПРО.
Для обеспечения своей военной безопасности нужно ли России вступить в НАТО?
• Да– 73,3%
• Нет – 26,7%
(По результатам опроса слушателей радио «Эхо Москвы»).
Всего за несколько последних лет очень сильно изменились российские Вооруженные силы, изменилась вся ситуация, поменялись отношения с НАТО, да и само НАТО – уже далеко не та организация, которая была двадцать и даже десять лет назад, когда была совершена агрессия против Югославии. Они сделали из югославской истории серьезные выводы, и хотя они это публично и не признают, но на экспертном уровне давно говорят, что это была как минимум серьезная ошибка блока.
Что сейчас представляет из себя НАТО? Это такой элитарный клуб государств, которые обеспечивают себе привилегированное положение в плане безопасности. Почему бы в этот клуб не вступить, если не против члены этого клуба? А члены клуба сегодня не особо против. Мешают обсуждать этот вопрос в основном объективные причины – разные стандарты оборонно-промышленного комплекса и ряд других.
«Если завтра война – за что будет воевать российское общество? За «Газпром», за милицию, за чиновников, за «великую Русь», за березки?»
(Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы»).
И в Чечне, и в Грузии, при всех недостатках нашей армии, она воевала хорошо и даже с азартом. Может, не всегда умело, но зато без колебаний. Так что, скорее всего, пессимистичные заявления, что воевать некому и не за кого, – это больше завуалированные призывы со стороны общества сделать армию лучше. И в 1941 году так отчаянно воевали не за Сталина и не за советскую власть. Воевать начали, когда поняли, что идет страшный враг, который всех уничтожит. Воевали за свою страну, за свою семью, воевали за Родину. Когда начинается война, пацифизм рушится очень быстро.
