Чарли согласился с улыбкой:
— Ну хорошо. Моя красавица Фиби!
Следующие полчаса прошли в убаюкивании крошки Фиби. Сперва ее держал Чарли, потом мама, потом опять Чарли, а затем Верни. И, наконец, ее предложили подержать мне.
— Пожалуй, я как-нибудь в другой раз, — вежливо уклонился я.
Дети всегда слегка нервировали меня, в том смысле, что казались мне столь хрупкими, что могли вот-вот разбиться. Во всяком случае, я этого всегда боялся. К тому же, по правде говоря, я не большой фанат клуба «Безоговорочно Очаровательных Малышей». Не спорю, Фиби выглядела нормально, но в моем понимании до «красавицы» ей еще было довольно далеко. На самом же деле вся проблема состояла в том, что я не умел себя с детьми вести. Также, как и с кошками. Мне не удавалось вступить с ними в вербальный контакт, так что я решил, что не буду торопиться привязываться к Фиби до тех пор, пока она сама не сможет поддерживать разговор со своим обожаемым дядюшкой.
Так что Верни пришлось отдать Фиби ее отцу, который наглядеться на нее не мог.
Еще через несколько минут Фиби начала плакать.
— Она плачет, — беспомощно обратился Чарли к своей жене. — Что мне с ней делать?
Ласково улыбнувшись ему, Верни нежно сказала:
— Ты ее отец, тебе и решать.
Десять минут спустя, пройдясь по коридору несколько раз, Чарли вернулся в палату, положил свою дочь на кровать и с гордостью произнес:
— Кажется, она просто не может больше кричать, поэтому и успокоилась.
Посмотрев, как она спокойно лежит на кровати с закрытыми глазами и чуть-чуть подрагивающими пальчиками, я наклонился к ней поближе и сказал:
— Мне кажется, она похожа на тебя, Верни.
— Она похожа не на меня, а на тетю Маргарет, когда та сосала лимонный шербет. И это меня очень пугает.
Вернувшись домой, я почувствовал себя настолько измотанным, что хотел лишь одного — улечься в постель и как следует выспаться. Но прежде я решил все-таки прослушать автоответчик. Сообщений было четыре:
1) от этого психа Грэга, трогательно поздравляющего нас с Дэном с нашим новым дебютом в шоу-бизнесе;
2) от Дэна, интересующегося, не родился ли еще ребенок;
3) от одного старого рекрутингового агентства с предложением поработать в одной аудиторской конторе;
4) еще одно сообщение.
Четвертое сообщение я прослушал несколько раз. Затем нашел записную книжку и набрал номер телефона.
— Джули, это Даффи звонит. Я только что получил твое сообщение. Ты сказала, что хочешь поговорить со мной о чем-то.
Слышно было, как она глубоко вздохнула, прежде чем ответить.
— То, о чем ты меня попросил в прошлый раз…
— ?
— Короче говоря, я согласна помочь тебе.
Я был просто поражен. Оказывается, чудеса все-таки случаются. Итак, План вновь был в силе.
— Потрясающе! — заорал я. Затем, чуть-чуть поостыв, добавил:
— Можно тебя еще кое о чем попросить?
— О чем еще? — нетерпеливо спросила Джули.
— Не могли бы мы с тобой встретиться завтра после твоей работы? Дело в том, что мне нужно съездить кое-куда.
— Это куда это?
— В ИКЕА. В Плане возникли изменения.
Через пару секунд она сказала:
— Ты ведь, наверное, хочешь, чтобы я начала тебя расспрашивать об этих изменениях? Ну так вот — я не буду этого делать. Лучше мне даже не знать, что ты там еще напридумывал.
— Но ведь ты меня подвезешь?
— Чтоб ровно в шесть тридцать был у меня дома, понятно?
А затем, немного смягчившись, добавила:
— Знаешь, Даффи, я действительно надеюсь, что у тебя все получится.
— Спасибо! Я тоже очень на это надеюсь. Честно-то говоря, больше мне и надеяться не на что. Да, Джули…
— Ну что еще? — с притворным нетерпением спросила она. — Уж не хочешь ли ты, чтобы я тебя еще и в «Маркс &Спенсер» заодно свозила?
— Не на этой неделе, — быстро ответил я. — На самом деле я хотел спросить тебя, почему ты передумала?
— Думаю, я не раз еще пожалею о том, что сейчас скажу, но это именно ты заставил меня передумать. Я вспомнила все твои слова и поступки, и, как это ни странно, поверила в то, что ты действительно любишь Мэл и хочешь, чтобы она была счастлива. А ведь именно этого и я всегда хотела.
— Отлично, — несколько смутившись, ответил я. — Увидимся завтра в шесть тридцать.
— Не знаю, имеет ли это для тебя хоть какое-то значение, — добавила она, — но я была неправа тогда. Ну, или, скажем так, я изменила свое мнение. Не знаю, к добру ли это или нет, но я опять верю в старую добрую любовь.
Кажется, все опять складывалось неплохо. Оставалось сделать еще один звонок. Я взял телефон и набрал номер.
Обезьяны
Я: Здравствуйте, это Джордж?
Он: Да, это он.
Я: Это Бен Даффи.
Он (Пауза): Привет. (Еще одна невероятно долгая пауза.) Как дела?
Я: Я получил твое письмо. Ты все еще хотел бы встретиться со мной?
Он: Да, конечно.
Я: Завтра подходит?
Он: Отлично.
Я: Где встретимся?
Он: Где тебе больше нравится.
Я (Нестерпимо долгая пауза): Не знаю.
Он (Длиннее пауз просто не бывает): Я тоже.
Я (Хватаясь за первую мысль, пришедшую в голову): В зоопарке.
Он: В зоопарке? А ты разве не слишком взрослый для этого?
Я (Резко): Хорошо, тогда выбирай ты.
Он: Да нет, зоопарк так зоопарк. В одиннадцать нормально?
Я: Да. (Пауза.) Тогда — до завтра.
Он: До завтра.
В зоопарке. В дерьмовом лондонском зоопарке! И как мне только в голову пришло назначить встречу человеку, во многом ответственному за мое появление на свет, в зоопарке?! Наверное, тут дело было в каком-то подсознательном желании, оставшемся с детства, чтобы не кто-нибудь, а именно папа сводил меня в зоопарк. Ну что ж, каких-нибудь двадцать лет спустя, и мечта моя сбылась.
Я решил позвонить ему еще тогда, когда мы сидели с мамой в больнице и она рассказала, на что пошла ради моего блага. Я не хотел, чтобы она винила себя в моих промахах. К тому же я и сам знал, что не похож на отца. Что я готов был взять на себя ответственность за чужую жизнь. Но ради нее, да и ради себя, а также ради всех тех детей, чьи папаши смылись из их жизни, переложив груз ответственности на чьи-то другие плечи, я решил все же встретиться с ним. К тому же слишком уж привлекательным выглядело сравнение моей жизни с историей Скай Уокера из «Возвращения Джедая». Интересно, мой отец тоже окажется могущественным лордом Вэйдером, или я увижу перед собой лысеющего старикашку с брюшком и волосами в носу? В школе я всем рассказывал, что мой отец — спецназовец из САСа, поэтому-то его никогда не бывает дома. Но как-то однажды Майк Бэйли притащил книжку из библиотеки, в которой говорилось, что члены САСа не имеют права даже близким родственникам сообщать о том, где они работают, так что меня разоблачили.
