Когда я оказался в жилище Мэри, поначалу она не испытала ни малейшего желания дать мне постоянный кров.
Она любила рассказывать историю моего появления на свет. В рассказе фигурировала ее единственная дочь Шеннон, женщина, стеснявшаяся своего простого происхождения и стремившаяся во всем быть лучшей. У Шеннон была собака – чистокровная сука чихуахуа, отпрыски которой серьезно претендовали на чемпионство на всех существующих выставках. Так было до тех пор, пока эта сука не поддалась губительной страсти и не согрешила с помесью таксы. В результате родился я, заноза в заднице честолюбивой Шеннон.
Едва меня отлучили от сосков матери, зять Мэри, «заносчивый тип, адвокат», велел избавиться от ублюдка. Я был единственным в помете, и было решено преподнести меня Мэри в качестве подарка на семьдесят пятую годовщину. Сами понимаете, насколько уместно дарить непоседливого щенка пожилой женщине. Поэтому сначала Мэри совсем не обрадовалась приобретению. Но я сумел завоевать ее сердце. Мне потребовалось на это каких-то полчаса. С тех пор мы были неразлучны. Это было несложно, учитывая размеры крохотной квартирки Мэри. Поскольку хозяйка давно была на пенсии, она целыми днями сидела дома и общалась со мной. Мы вместе ели и вместе смотрели телевизор, чтобы потом обсудить сериалы и новости. Такая жизнь меня устраивала. Перед сном мы всегда выходили на прогулку. Так было и в тот вечер, необычно теплый для декабря, когда мы встретили миссис Марсибилло с ее Терезой, глупой, но миловидной мальтийской болонкой. Знакомая Мэри сообщила, что скоро переезжает.
– Наш район стал слишком опасным, сама знаешь, – скрипучим голосом сказала миссис Марсибилло.
Мэри только посмеялась над ее склонностью все преувеличивать.
– Лично у меня есть прекрасный защитник по имени Коннель. – Кстати, именно так меня раньше звали.
Бедная, наивная Мэри. Как она ошибалась насчет защитника!
Старушки попрощались, и моя хозяйка бодро зашагала к старой пятиэтажке, которую мы называли домом. Войдя в подъезд, она сняла с меня ошейник с поводком, и я потрусил к квартире, чтобы подождать у двери. Это было нашей любимой игрой. Мэри всякий раз восклицала:
– А ты уже тут! – И я принимался танцевать вокруг нее.
Но на этот раз мой чуткий нос уловил незнакомый запах, который немедленно меня насторожил.
Этот запах не был похож на запах оладий, которых Мэри напекла целую стопку. И на острый запах виски, который она добавляла в кофе по вечерам, это тоже не было похоже.
Запах кричал об опасности!
Мэри поднялась наконец по лестнице и, пытаясь отдышаться, воскликнула:
– А ты уже тут!
Я не стал танцевать вокруг, а беспокойно гавкнул, переминаясь у двери. Я попытался предупредить хозяйку об угрозе.
Мэри сунула ключ в дверной замок.
– Чего гавкаешь? – хмыкнула она. – Ты уже сходил пописать, теперь моя очередь. Очень хочется в туалет.
Я неистово залаял.
Мэри почти вошла в квартиру.
– Никого тут нет, можешь…
Она не договорила, потому что ее рот зажала чужая рука. Другой рукой незнакомец обвил ее тело и потащил внутрь.
Я был настолько захвачен врасплох, что несколько драгоценных секунд просто стоял и смотрел.
Я увидел очень высокого мужчину. Его лицо было вытянутым и осунувшимся, кожа заросла неопрятными волосами, словно шерстью. На лоб была низко надвинута старая шапка в полоску, глаза смотрели зло и безумно.
Мэри забилась в руках незнакомца. Только я мог ее спасти. Мне было плевать на то, что незнакомец сильнее и больше меня.
«Оставь ее в покое!»
Я лаял как ненормальный.
– Заткни пасть! – рявкнул страшный человек.
У него оказались очень плохие желтые зубы.
Я рванул к нему и вцепился в ногу. Сильнейший удар в ребра отшвырнул меня к стене, входная дверь захлопнулась. Встать я не успел, потому что незнакомец, таща за собой Мэри, подскочил ко мне и еще раз ударил в ребра ногой. Я захрипел, скрючившись на полу.
В Мэри словно бес вселился. Она принялась вырываться из тисков, затрясла головой так сильно, что слетели очки. Она исхитрилась выкрутиться и укусить мужчину за руку.
– Ах ты, старая ведьма!
Его хватка, очевидно, ослабла, потому что Мэри отскочила на шаг, развернулась и ударила мужчину сумкой по лицу.
– Не смей трогать моего песика! Жалкий ублюдок!
Незнакомец прищурился, рот его гадко изогнулся.
– Вот как? Я жалкий? А что скажешь на это?
В его руке блеснул нож. Он бросился к моей хозяйке, обхватил одной рукой. Лезвие взвилось вверх и опустилось куда-то в районе груди Мэри. Она вдруг обмякла в руках незнакомца, странно повисла и сползла на пол. А он наклонился и еще несколько раз ударил ее ножом.
Мэри поползла в моем направлении. На ее старом бежевом пальтишке проступило темное пятно.
Я пополз к ней и принялся лизать лицо, толкнул в щеку мокрым носом. Она не шелохнулась. Я не понимал, почему глаза хозяйки открыты, но не видят меня. Ее кожа стала такой же белой, как волосы.
Незнакомец стоял над нами, глядя чуть растерянно, но по-прежнему зло.
«Что ты сделал? Что ты сделал с женщиной, которую я люблю?!»
Он поиграл ножом.
– Заткни пасть, я сказал. Или я выпущу тебе кишки!
Я продолжал лаять.
Он рванулся ко мне. Я увернулся и бросился прочь. Входная дверь была закрыта, поэтому у меня оставался единственный путь. Окно, которое было почему-то открытым.
Я выскочил в него и приземлился на зеленую лужайку. В лапе что-то хрустнуло, но я не обратил внимания на боль.
А из-за угла на меня двигалась огромная мусороуборочная машина.
… Это не должно было повториться.
Только не с Джейн! Не с Бобом! Они спасли меня, подарили новую жизнь, полную радостей. Теперь я обязан был спасти хозяев.
Очень медленно и осторожно я пополз на животе в сторону незнакомца.
Это было нелегко. Я ломал свой страх, который пытался схватить меня за пятки.
Я уже был позади него, скрывался в высокой нестриженой траве.
Выбрав момент, я бросился вперед и изо всех сил рванул зубами икру чудовища.
– А!!! – взревел незнакомец.
Я не дал ему опомниться: подскочил выше и сильно укусил за задницу.
– Дьявол!
Кусок его штанины остался у меня в зубах, и я брезгливо его выплюнул.
– Майлс!
Мне очень хотелось броситься к хозяевам, но у меня осталось незаконченное дельце.
