Торп почувствовал, как заныло сердце. От чувства вины?
Он нахмурился и прижался щекой к щеке Джейн, наслаждаясь лаской ее пальцев, нежно перебиравших его волосы. Никогда еще в своей жизни Торп не испытывал чувства вины! Все женщины, с которыми он был близок, легко входили в его жизнь и так же легко исчезали.
Торп поцеловал ухо Джейн, недовольный направлением своих мыслей. Что с ним происходит? Почему в сердце затаилась тревога? Какой бес его обуял?
— Я пойду за вами куда угодно! — прошептала Джейн.
Кровь застыла у Торпа в жилах от ее слов. Джейн принимала его предложение, она была согласна стать его любовницей. Почему же он чувствует от этого холод и опустошенность?
Что за чертовщина с ним происходит?!
— Что-то не так? — тихо спросила Джейн. Торп приподнялся на локте, чтобы лучше видеть ее, и встретил недоумевающий взгляд блестящих карих глаз.
— Не знаю, — прошептал он. — Джейн, я не хочу, чтобы вы делали что-то вопреки своим желаниям. Вы понимаете меня?
Ну, и зачем он сказал это? Его любовницы всегда делали только то, что хотел он сам. Торп покорял их для того, чтобы управлять ими. Так было всегда! И он думал, что так всегда будет…
Джейн вытянулась на постели:
— Я знаю одно местечко, где хотела бы оказаться вместе с вами. И прямо сейчас!
Брови Торпа удивленно поднялись. Джейн придвинулась ближе, теперь ее соски возвышались прямо перед его глазами — вызывающе, дразняще, призывно. Он наклонился и стал страстно целовать их.
— О, продолжайте! — простонала Джейн.
Спина ее выгнулась, голова запрокинулась на подушки. Торп подхватил рукой напрягшуюся спину и провел горячим языком по нежной коже, чувствуя, как тело его наливается мужской силой. Это было так возбуждающе — его сталь и ее мед!
Джейн плыла в сладком забытьи от его поцелуев и ласк. Ей казалось, что они с Торпом начали какой-то невероятный танец — медленный, нежный, бесконечный.
— Торп! — шепнула она, отвечая поцелуем на поцелуй, дразня прикосновениями языка, зовя, приглашая Торпа отдать ей то, что он жаждал отдать.
Никогда еще Джейн не чувствовала себя с ним так раскованно и свободно. Она обвила руками его шею, крепко поцеловала, раздвигая языком губы, и Торп застонал, ощущая, как ее лоно прижимается к его напряженной плоти.
— Возьмите меня! — шепнула она. — Ну же, Торп, милый!
В ту же секунду он резко перевернул Джейн на спину, обхватил руками ее колени, и время остановилось для них.
Джейн казалось, что все это происходит с ней в первый раз. Никогда еще она не ощущала его в себе так полно и глубоко.
— Как я люблю вас, Торп! Как я люблю! — Она поцеловала его шею и прижала к себе крепко-крепко.
— Как это не похоже на все, что у меня было раньше! — прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы.
Джейн счастливо улыбнулась, охваченная страстью, чувствуя, как он движется внутри нее. Его движения были медленными, сильными, глаза смотрели в глаза, и Джейн ощущала себя слитой с ним воедино. Она узнала, что он чувствовал то же самое, и ей казалось, что в мире нет силы, способной разлучить их.
Слезы застилали глаза Джейн, а Торп продолжал двигаться в ней — даря наслаждение, наслаждаясь сам. Джейн почему-то вспомнился берег реки, ребенок у нее на руках; слезы хлынули из глаз, и она еще сильней вцепилась в плечи Торпа.
— Вы спасли мне жизнь, — шепнула она. — Теперь она ваша!
— О, Боже! — Он прижался щекой к ее волосам. — У меня был единственный шанс. Я не хотел вас потерять. Не мог вас потерять!
— Я ваша, — повторила Джейн, задыхаясь от счастья.
Она прикоснулась к его лицу, и Торп поцеловал ее пальцы.
Движения его ускорились, усилились, достигая предела, он повторял ее имя, и Джейн показалось, что еще немного — и наслаждение станет невыносимым.
Наконец ее спина высоко выгнулась, возбуждение в ней кипело, поднималось, захлестывало каждую клеточку тела. Джейн закричала, и Торп поцелуем заглушил ее крик. Движения его стали реже, слабее, но Джейн хотелось подарить ему наслаждение, подобное тому, которое испытала сама. Она крепко обхватила руками шею Торпа, и тогда он понесся внутри нее быстрыми, глубокими, сумасшедшими скачками. Джейн задохнулась от новой волны блаженства, и только теперь он дал выход своей страсти, издав глубокий низкий стон. Губы его судорожно глотали воздух. Еще секунда — и Торп обессиленно рухнул рядом с Джейн.
А она плакала. Плакала и не могла остановиться. Она провела столько времени в неопределенности, осторожно нащупывая свою дорогу среди терний и подводных камней, что теперь с облегчением думала о том, что все кончено, выбор сделан и она пойдет теперь за этим человеком, куда бы он ее ни позвал. И ей стало легко. Она отныне принадлежит Торпу. Если он захочет, чтобы она стала его любовницей, она станет ею.
На следующее утро Джейн проснулась поздно. Торп покинул ее постель на рассвете, чтобы в предутреннем сумраке успеть незаметно проскочить к себе, не попавшись на глаза слугам или кому-либо из страдающих бессонницей гостей. Джейн не хотелось, чтобы он уходил — тем более что их будущее определилось и скрывать, в сущности, больше было нечего. Но Торп так решил, и она не стала спорить с ним.
Странно: они столько времени провели в непрерывной борьбе, а сейчас Джейн чувствовала, что готова во всем ему уступать. У нее не возникало ни малейшего желания доказывать свою правоту.
Подперев рукой щеку, она лежала, наблюдая, как за окнами занимается новый день. В саду вовсю пели птицы — верный признак того, что июль достиг середины. Джейн чувствовала себя абсолютно удовлетворенной и наполненной. Переполненной! Ее тело не хотело больше ничего. А душа? Душа была спокойна. Джейн улыбнулась.
Торп сделал ее счастливой! Вот так, быстро и просто: взял — и сделал счастливой. Они теперь будут вместе. Это чудесно. К тому же она сможет наконец забыть о своих финансовых проблемах. Хотя бы на время. Джейн простила сама себя за то, что думает одновременно о таких совершенно несовместимых вещах, как любовь и деньги.
С момента приезда в Чаллестон ее постоянно мучила проблема выбора: Фредди, такой слабый и непостоянный, но способный обеспечить ей респектабельное существование, или Торп с его страстью, щедростью, но неопределенностью по части будущего. Идеального варианта не было. Однако после происшествия на реке Джейн считала, что выбор совершился в ту секунду, когда сильная рука Торпа вытащила ее вместе с ребенком из гибельных волн.
«Да и был ли у меня когда-нибудь настоящий выбор?» — подумала она. Может быть, выбор совершился сам собой уже давно — в ту первую ночь в Чаллестоне, когда Торп обманом взял ее? И не надо все валить на шампанское: она-то знает, что подспудно всю ночь краешком сознания представляла себе тогда, что именно Торп занимается с ней любовью. Торп, а не Фредди! Ну, а дальше все решала настойчивость Торпа — и тогда, у горячих источников, и в пещерах. Все и всегда решала его настойчивость! За исключением прошлой ночи… Вот это уже не была его победа. Это была ее капитуляция.
