– Биконсфилд, – повторила Констанс.
Лорд Биконсфилд. Конечно. Вот почему он показался ей знакомым. Она видела его портрет в газете, но самого раньше никогда не видела. Биконсфилд.
– А ваше имя, дорогая?
– Простите, – пролепетала она. – Ллойд. Констанс Ллойд.
– Мисс Ллойд, благодарю вас за то, что составили мне компанию. Желаю вам благополучия, вам и вашему другу. До свидания, дорогая.
Старый джентльмен и слуга ушли. Она растерянно опустилась на скамью. Биконсфилд. Ей трудно было в это поверить. Невероятно. Констанс Ллойд, бывшая гувернантка, провела почти час в обществе лорда Биконсфилда, более известного под настоящим именем и фамилией: Бенджамин Дизраэли… премьер-министр Англии.
Когда она вернулась в замок, на половине прислуги творилось что-то невообразимое. Обычно отлаженная, знавшая, возможно, лишь случайные простои, машина, какой она видела ее еще утром, сейчас представляла собой картину полной сумятицы и беспорядка. Как только Констанс вошла в кухню, кто-то с грохотом уронил на каменный пол большую фаянсовую миску, которая разбилась вдребезги, но никто, казалось, этого не заметил.
Первой увидела Констанс одна из кухарок и закричала:
– Она вернулась! Скажите мистеру Брауну, что она вернулась!
– Что случилось? – встревоженно спросила Констанс.
– Все пошло здесь наперекосяк, вот что случилось. Все время кто-то то входит, то выходит, принц вне себя. Все развалилось, – вздохнула кухарка.
В кухню заглянул один из садовников в сапогах, испачканных землей. Увидев Констанс, он бросился назад, крикнув через плечо:
– Я сбегаю за мистером Брауном!
– Кто-то заболел? – недоумевала Констанс, повернувшись к трем горничным, которые тут же разбежались в разные стороны.
– Никто не заболел, – ответила кухарка и покачала головой.
В этом покачивании было что-то зловещее.
– Скажет ли мне кто-нибудь, что произошло?
– Мистер Браун скажет вам… он скажет…
– Женщина, где вы были? – Это был, бесспорно, бас Джона Брауна, от которого задрожали стекла.
– Я вышла прогуляться. Господи, что случилось?
Он, схватил ее за руку, отвел в сторону.
– Вы мне причиняете боль, мистер Браун, – возразила Констанс.
– Я не хотел причинить вам боль, мисс Ллойд, – проговорил Браун сквозь стиснутые зубы. – Я должен сказать вам правду. Смит арестован.
– Арестован? За что? – Ей показалось, что мир опрокинулся.
– Он арестован по обвинению в государственной измене.
– В измене? – с трудом вымолвила Констанс.
Это было трудно понять.
– Да, в измене. Но прежде… Он попросил меня передать вам то, что вы должны знать.
– Измена, – тупо повторила Констанс, не в состоянии понять ужасную реальность, которая стояла за этим словом.
– Ради Бога, женщина, выслушайте то, что я вам сейчас скажу. У меня мало времени. – Браун с такой силой ударил рукой по двери, что Констанс вздрогнула от испуга. – Прежде чем его арестовали, он попросил меня передать вам, что он очень сожалеет обо всем и берет свои слова обратно, и те, что в записке, тоже. Это была ошибка, сказал он, вы все поймете. Он сожалеет, если причинил вам зло.
– Что? Я ничего не понимаю! Я не верю этому!
– Черт побери, женщина, он не любит вас!
– Нет, нет! Это неправда. – Констанс беспомощно терла глаза руками, пытаясь сосредоточиться. – Он сказал это, чтобы отвести от меня опасность. Он не хочет, чтобы я ждала его, но я буду его ждать.
– Вы с ума сошли! Я передал вам то, о чем он просил перед арестом. Понимаете, перед тем как его арестовали! Вы слышите меня, женщина?
– Слышу, но я уверена, что это ошибка.
– У меня нет времени быть вашей нянькой, – грубо сказал Браун и покинул комнату.
Глаза 16
Глядя на удаляющуюся спину Джона Брауна, Констанс почувствовала, как ее охватывает сознание совершающейся чудовищной ошибки.
– Подождите! – крикнула она, сама испугавшись силы своего голоса. Браун медленно повернулся, удивленно подняв одну бровь. – Вы можете остановить это. – Констанс сделала несколько шагов к нему. – Кому, как не вам, мистер Браун, знать, что Джозеф не замешан ни в каких заговорах. Почему вы ничего не сделали, чтобы предотвратить это? Почему вы вообще ничего не сделали?
Браун оглянулся, чтобы удостовериться, что никто их не слышит. Все в кухне были заняты приготовлением еды, потому что принц и премьер-министр собирались срочно покинуть замок.
– Самое худшее было бы сейчас, если бы я заступился за Смита. Тогда бы все погибло. Разве вы не понимаете?
– Но вы работали вместе, обеспечивая безопасность королевы и ее семьи! Ведь этому есть много доказательств.
Он опять грубо схватил ее за руку и затащил на этот раз в кладовую. Голос его не предвещал ничего хорошего.
– Вы ничего не понимаете. Они хотят использовать арест Смита, чтобы добраться до меня.
– Кто?
Над ее ухом раздался приглушенный невеселый смех.
– Неужели вы ничего не знаете? Большинство здешних обитателей с радостью пришли бы поглядеть на то, как меня вздернут на виселице, просто мое изгнание их бы не удовлетворило. Вы читали листовки?
– Я слышала о них, – Констанс поморщилась, он все еще не отпускал ее руку, однако более не сжимал ее так сильно.
– Позвольте обновить вашу память. Помните клевету о том, что мы с королевой состоим в браке? И как ее величали тогда «императрица Браун»? Им было безразлично, что вдова каждую ночь раскладывает, на постели одежду покойного мужа и оплакивает его, что она повесила над изголовьем его посмертную маску. Люди осуждают мой свободный доступ к королеве.
– Я знаю, Джозеф говорил мне об этом. Но все равно вы что-то можете сделать.
– Женщина, у вас плохо с головой? Речь идет о королеве Англии. Все, кто хочет приблизиться к ней, должны прежде иметь дело со мной, а вы знаете, о ком я говорю. Разве это не причина для того, чтобы ненавидеть меня?
– Но вы нужны королеве! – Их лица были совсем близко. – Она нуждается в человеке, которому может доверять. После смерти мужа она обратилась к вам.
Браун покачал головой.
– Да, я тоже понимаю это, как и королева. У меня нет никаких стремлений стать королем, черт побери! Но в семье королевы есть те, кто видит во мне такую угрозу. Да и помимо семьи есть достаточно людей, для которых я опасный иностранец.
– И я тоже, – тихо промолвила Констанс.
