При свете желтых уличных фонарей ее округлившиеся от удивления глаза казались загадочно зеленоватыми.
– Не надо шутить со мной, Джон.
– Я не шучу. Я люблю тебя, Кэтрин. Она покачала головой:
– Нет. Ты любишь всех женщин. Для тебя мы все одинаковы.
– Так было до встречи с тобой. Но ты заставила меня понять, что я люблю не всех женщин, хотя ко всем испытываю глубокое уважение. Красота и возраст никогда не имели для меня особого значения. В каждой женщине я ценю индивидуальность. Но ты единственная из всех, кого я по-настоящему люблю.
Ее взгляд смягчился.
– Как я могу тебе верить? Ты мог потерять меня, участвуя в скачках.
– Нет, с того самого момента, как я позволил Уэстерленду втянуть меня в эту авантюру, я пытался найти способ выбраться из западни.
– Как ты можешь это сделать? Твоя честь будет запятнана, если ты откажешься от скачки. Он взял ее руку и задержал в своей.
– Ты для меня значишь больше всего остального, я не могу рисковать тобой, поэтому я и решил тебя похитить. Все будут думать, что мы направляемся в Гретна-Грин, мы так и сделаем, но я придумал кое-что еще. Уэстерленд будет в бешенстве, узнав, что добыча ускользнула от него, но, в конце концов, он переживет это. К тому же я послал ему утешительный приз.
– Какой?
– В настоящий момент Генерала переводят в его конюшню.
Ее сердце отчаянно заколотилось, а потом затрепетало.
– Этого не может быть. Ты ни за что не отдашь ему свою лошадь. Он кивнул:
– Я уже отдал. Мне нужна ты, Кэтрин. Ты для меня важнее всего на свете.
– Думаешь, маркиз посчитает вопрос решенным?
– У него не будет выбора. – Коляска остановилась. – Выходим. Мы приехали.
Джон вышел из экипажа и помог Кэтрин спуститься по ступенькам.
Она огляделась.
– По-моему это твое пустующее помещение, в котором мы были в прошлый раз.
– Да. Входи, и я кое-что покажу тебе.
Джон велел вознице ждать, затем постучал в дверь, и та отворилась. Сторож вышел, а Джон и Кэтрин вошли в здание.
Кэтрин не могла поверить своим глазам.
– Я же говорил тебе – это помещение можно приспособить подо что угодно, – сказал он.
При виде того, как все преобразилось, Кэтрин изумилась. Стены были задрапированы голубым бархатом, земляной пол покрывал большой персидский ковер. На самой середине ковра стояла кровать с ослепительно белыми простынями и подушками. С обеих сторон кровати стояли столики с серебряными подсвечниками, и горевшие свечи окутывали комнату золотистым сиянием.
– Не могу поверить, что ты сделал все это, – сказала она, пытаясь осмыслить этот невероятный вечер. Она действительно сбежала с Джоном. Возможно, в этот самый момент Виктория разыскивает ее.
Их взгляды встретились. Его рука крепче обхватила ее талию.
– Ради тебя, Кэтрин, я готов перевернуть земной шар. В этот момент Кэтрин поняла, что правильно поступила, доверившись ему. Она посмотрела на него, в ее взгляде была вся любовь, которую она чувствовала.
Он подвел ее ближе к кровати. На низком резном столике в изголовье кровати стояла темная бутыль и два бокала. Джон налил в них темно-красное, густое, как кровь, вино и подал один бокал Кэтрин, а другой взял себе и высоко поднял его.
– Ты соблазнила меня с момента нашей первой встречи. Я решил, что настало время мне соблазнить тебя.
– Разве ты не знаешь, что ты меня уже соблазнил?
– Я на это очень надеялся.
Они сдвинули бокалы и, сделав по глотку, поставили их на столик.
– Ты изменила мою жизнь, и теперь нужно расставить все по своим местам.
– Как я могу это сделать? – спросила она.
Он взял в руки черную бархатную коробочку и достал из нее жемчужное ожерелье. Три нитки великолепного жемчуга матово сияли в свете свечей.
– Можно? – спросил он.
Она кивнула, все еще не веря, что сбываются ее мечты.
Джон снял с ее шеи сапфировое ожерелье и надел жемчуг, его теплые пальцы слегка ласкали ее шею, когда он застегивал фермуар, а потом он нагнулся и поцеловал ее в затылок. Ее охватила дрожь желания, и она отдалась объятиям его теплых рук.
– Я всегда знал, что твоя кожа просто создана для жемчуга, – прошептал он и притянул ее ближе к своей груди. – Кэтрин, я всегда знал, что подарю жемчуг женщине, которую полюблю. Сегодня я обратился за специальным разрешением на брак. Скажи мне, что любишь меня и что выйдешь за меня замуж, как только придет разрешение.
Кэтрин показалось, что ее сердце готово выскочить из груди.
– Да! О да! Джон! Я полюбила тебя, хотя изо всех сил старалась удержаться от этого. Конечно, я выйду за тебя замуж. Я… я не могу жить без тебя.
– Значит, ты согласна провести со мной нашу первую брачную ночь?
Его слова и его взгляды были столь соблазнительны, что огонь желания охватил все ее естество. Кэтрин обвила руками его шею и крепко прижалась к нему всем телом.
– Да. Да, милорд, – еле слышно прошептала она, и их губы слились в нежном долгом поцелуе, дарующем расслабление и удовлетворение.
Их рты слились, языки играли, зубы покусывали сладкую плоть, они наслаждались свободой полного уединения. Его губы блуждали по ее губам, она же в нетерпении изо всех сил обняла его.
Никогда в своей жизни Кэтрин не чувствовала себя так замечательно. Никогда она не была так счастлива. Она выяснила, кто был ее отцом, Джон любит ее, и скоро они пойдут к алтарю.
Не прерывая поцелуя, он осторожными движениями стал вытаскивать шпильки и цветы из ее волос, роняя их на ковер. Волосы упали ей на плечи, и он стал медленно пропускать их сквозь пальцы.
– Скажи мне, что у тебя нет никаких сомнений и никаких сожалений.
– Никаких. Я хочу быть твоей, Джон.
Ее язык нырнул глубже в его рот, и их поцелуй стал еще более страстным. Его рука скользнула ниже и стала ласкать нежную грудь, все еще скрытую шелком платья, Она слабо вздохнула, наслаждаясь теми ощущениями, которые доставляли ей его ласки. Одежда стала помехой, ей хотелось ощущать его руки на своей коже. Она повернулась к нему спиной и перекинула волосы на грудь. Джон гладкими и горячими губами поцеловал ее в затылок и начал расшнуровывать платье. Когда ее платье, наконец, соскользнуло на ковер, все ее тело трепетало.
Кэтрин перешагнула через платье и оказалась в его объятиях. Она потянула за его шейный платок и развязала узел. Джон помог ей размотать его и снять воротничок. Потом он сбросил на ковер свой фрак, жилет, а затем и рубашку.
Кэтрин провела руками по его широкой обнаженной груди. Его кожа была теплой, гладкой, твердой.
