– …против «Нью-Йорк электрик»! – дружно договорили все, подняв бокалы за Эмму.
– И если когда-нибудь вы надумаете поселиться в Нью-Йорке, юная леди, – сказал Гинзбург, – для вас всегда найдется работа в «Викинге».
– Благодарю вас, мистер Гинзбург, – ответила Эмма. – Но я приехала с единственной целью найти Гарри, и вот оказывается, что он в Европе, а я застряла в Нью-Йорке. После встречи с полковником Клевердоном я сразу вылетаю к сыну.
– Гарри Клифтону чертовски повезло, что у него есть вы, – с легкой завистью проговорил Алистер.
– Если вы когда-нибудь познакомитесь с ним, Алистер, вы поймете, что это мне повезло.
40
На следующее утро Эмма проснулась рано и восторженно расписывала Филлис за завтраком, как ей не терпится поскорее воссоединиться с Себастьяном и всей семьей. Филлис кивала, но говорила очень мало.
Паркер забрал чемоданы Эммы из ее комнаты, спустил их на лифте и оставил в прихожей – Эмме пришлось приобрести еще два с тех пор, как она приехала в Нью-Йорк.
«Интересно, – подумала она, – бывает ли при отъезде багажа меньше?»
– Спускаться не буду, – сказала Филлис после нескольких попыток прощания. – Не хочу выглядеть глупо. Будет лучше, если ты просто запомнишь старую каргу, которая не любит, когда ее отрывают от бриджа. В следующий раз, милая, бери с собой Гарри и Себастьяна. Очень хочу познакомиться с человеком, завоевавшим твое сердце.
С улицы просигналило такси.
– Пора, – сказала Филлис. – Ступай скорей…
Эмма еще раз обняла ее и больше не оглянулась.
Паркер дожидался у входной двери, чемоданы уже были убраны в багажник такси.
– До свидания, Паркер, – сказала Эмма. – Спасибо вам за все.
– Не за что, мэм, – ответил он и добавил, когда она собралась садиться: – Позвольте мне высказаться, мэм, если это уместно?
Эмма опустила ногу на тротуар, пытаясь скрыть удивление.
– Конечно, прошу вас.
– Мне так понравился дневник мистера Клифтона, – ответил он, – что я очень надеюсь на ваше скорое возвращение в Нью-Йорк с мужем.
* * *
Нью-Йорк быстро скрылся из виду, и поезд набрал ход, спеша к столице. Эмма осознала, что не может ни читать, ни дремать дольше нескольких минут. Бабушка Филлис, мистер Гинзбург, кузен Алистер, мистер Джелкс, детектив Коловски и Паркер – все они продолжали маячить перед ее мысленным взором.
Она думала о том, чем займется по прибытии в Вашингтон. Во-первых, явится в британское посольство и заполнит анкеты, чтобы лететь с послом в Лондон стараниями троюродного деда Роберта Харви. «Не ерничай», – вспомнила Эмма выговор бабушки, и заснула. Во сне ей явился Гарри, на этот раз в военной форме – улыбающийся, смеющийся, и она резко проснулась с отчетливым ощущением, будто он рядом в купе.
Когда пятью часами позже поезд втянулся в здание вокзала Юнион-стейшн, у Эммы возникли проблемы с багажом, и ей помог носильщик, отставной однорукий военный. Он поймал ей такси, поблагодарил за чаевые и отсалютовал левой рукой. Еще один человек, чьей судьбой распорядилась война, которую начал не он.
– Британское посольство, – назвала адрес Эмма, усевшись в такси.
Ее высадили на Массачусетс-авеню перед узорными воротами с королевским гербом. Два молодых солдата поспешили помочь Эмме выгрузить багаж.
– К кому вы приехали, мэм? – Акцент был английский, а «мэм» – американское.
– К мистеру Руперту Харви, – ответила она.
– Коммандер Харви. Будет исполнено. – Капрал подхватил ее чемоданы и повел Эмму в офис, находившийся в тыльной части здания.
Эмма вошла в просторное помещение, где так и сновали сотрудники, большинство в военной форме; шагом не передвигался никто. От общего потока отделился человек с радушной улыбкой до ушей.
– Я Руперт Харви, – представился военный. – Простите за организационный хаос, но здесь всегда так бывает, когда посол возвращается в Англию. Нынче даже хуже, потому что на прошлой неделе нас посетил кабинетный министр. Все ваши документы готовы, – добавил он, возвращаясь к своему столу. – Мне нужен только паспорт.
Пролистав страницы, он попросил Эмму расписаться «здесь, здесь и здесь».
– Автобус будет напротив посольства и отойдет в аэропорт сегодня в шесть вечера. Пожалуйста, не опаздывайте, потому что к приезду посла все должны быть на борту.
– Не опоздаю, – пообещала Эмма. – Вы позволите оставить багаж, а я пока устрою себе экскурсию?
– Никаких проблем, – ответил Руперт. – Я попрошу кого-нибудь погрузить чемоданы в автобус.
– Благодарю.
Она собралась уйти, когда он добавил:
– Кстати, я в восторге от книги. И просто предупреждаю: министр надеется переговорить с вами с глазу на глаз. По-моему, он был издателем, пока не подался в политику.
– Как его зовут? – спросила Эмма.
– Гарольд Макмиллан.
Эмма вспомнила мудрый совет мистера Гинзбурга: «За этой книгой будут гоняться все. Нет такого издателя, который не распахнет перед вами двери, поэтому не покупайтесь на лесть. Постарайтесь встретиться с Билли Коллинзом и Алленом Лейном из „Пингвина“». Гарольда Макмиллана он не упомянул.
– До встречи в автобусе в шесть, – сказал ей троюродный дедушка и вновь затерялся в людской суете.
Эмма покинула посольство, вышла на Массачусетс-авеню и взглянула на часы. До встречи с полковником Клевердоном оставалось чуть больше двух часов. Она остановила такси.
– Куда вам, мисс?
– Хочу увидеть все, что предложит город.
– Сколько у вас времени? Пара лет в запасе есть?
– Нет, – ответила Эмма, – пара часов. Так что вперед!
Такси сорвалось с места. Первая остановка – Белый дом, пятнадцать минут. Двадцать – у Капитолия. Круг по Вашингтону, мемориал Джефферсона и Линкольна – двадцать пять минут. Бросок в Национальную галерею – еще столько же. И наконец, Смитсоновский институт – однако до встречи осталось всего полчаса, и Эмме пришлось ограничиться первым этажом.
Она почти бегом вернулась к такси, и водитель спросил:
– А теперь куда, мисс?
Эмма сверилась с адресом на конверте полковника Клевердона.
– Адамс-стрит, три тысячи двадцать два, – ответила она. – Я уложилась тютелька в тютельку.
Когда машина остановилась возле большого здания белого мрамора, занимавшего целый квартал, Эмма вручила таксисту последнюю пятидолларовую банкноту. Возвращаться в посольство придется пешком.
– Спасибо, сдачи не надо.
Шофер коснулся козырька кепки.
– Я думал, так делаем только мы, американцы, – сказал он с усмешкой.
