Танон подождала, когда храп Мэдока стал глубже. Вдалеке загрохотал гром – надвигалась буря. Танон нервно посмотрела на спящего предателя, надеясь, что звук грома не разбудил его. Может, стукнуть Мэдока по голове каким-нибудь камнем? Но ее руки были довольно слабыми, пришлось бы бить не один раз. И хотя она ненавидела Мэдока всей душой, забивать его во сне было бы слишком жестоко.
Один из людей Дафидда все еще бодрствовал, но он давно перестал смотреть в ее сторону. Он сидел у костра, повернувшись к ней спиной и, наверное, мечтал о том, сколько добра ему удастся награбить в покоях короля Риза.
Осторожно, дюйм за дюймом отползая в сторону окружавшего их леса, она обхватила пальцами камень – на случай, если Мэдок все же проснется. Она не станет причинять ему вреда во сне, но если Мэдок попытается остановить ее во второй раз, у нее не будет другого выхода, придется раздробить ему череп. Танон горячо взмолилась, чтобы Мэдок не просыпался. Она продолжала беззвучно ползти к непроглядному мраку, что царил под кронами деревьев. Оказавшись в лесу, Танон встала и побежала.
Глава 26
Буря приближалась, и воздух становился влажным и холодным. В лесу было абсолютно темно и тихо, и это немного поколебало решимость Танон. Ей не следовало покидать лагерь. Но если бы она осталась, ее бы ждала неминуемая смерть, и не только ее собственная – смерть Гарета, людей в его селении и даже, возможно, ее родителей, братьев и сестер. Ведь если Седрику удастся выполнить задуманное, то между их народами разгорится война, и отец непременно пойдет воевать. Она не может остановиться. Она должна дойти до крепости короля и предупредить его о возвращении Седрика.
Танон прокладывала путь сквозь лабиринт деревьев. Она два раза ударила колено и оцарапала скулу о корявый ствол. Но не позволила ушибам остановить себя, хотя и замерла на мгновение, вцепившись в дерево, когда услышала вой волка, доносившийся непонятно с какой стороны. От страха Танон задохнулась, но нужно было идти дальше. И она побежала на запад, по направлению к мерцающему свету факелов, которые все еще горели в крепости.
Его руки. Танон вспомнила о крепких объятиях Гарета, чтобы побороть ужас одиночества посреди этого черного леса. Она воскресила в памяти то, как напрягались его мускулы, когда Гарет страстно привлекал ее к себе, и как смягчалось его лицо, озаренное желанием, которое она пробуждала в нем. В ней заговорили старые страхи, которые заставили ее сомневаться в муже. Нет, она дорога ему. Танон верила в это. Она завоевала его сердце без единой женской уловки. Гарет – это все, о чем она когда-либо мечтала. Он давал ей все, чего жаждала ее душа. И она должна спасти его.
Стрела молнии прорезала воздух и озарила путь Танон. В это же мгновение небеса наконец разверзлись, и тяжелые капли забарабанили по листьям. Вскоре корни деревьев уже не могли сдерживать яростный натиск природы, и дождь обрушился на Танон.
Убирая с глаз мокрые волосы, она держала перед собой яркий образ Гарета. Танон представляла его ярко-голубые глаза, теплые, словно лучи закатного солнца, которые всегда были направлены на жену, в которых светились то радость, то злость, то увлечение, то восхищение – все простые, естественные чувства, которые он не привык сдерживать.
Она должна спасти Гарета.
Еще одна вспышка молнии пронзила темноту. Его лицо появилось перед Танон за мгновение до того, как она врезалась бы прямо в мужа.
Крик застрял у нее в горле, когда она очутилась в объятиях Гарета.
– Танон, успокойся. Не нужно бояться, – коснулся ее уха голос Гарета – торопливый шепот, полный угрызений совести.
– Этого не может быть… – Совершенно не задумываясь о том, что он тут делает, Танон поднесла пальцы к его мокрому лицу, а потом обвила руками его шею, убеждаясь в. том, что Гарет настоящий. Она теперь вне опасности. Они все вне опасности. – Гарет! – Танон отодвинулась от него и посмотрела в темноту за спиной. – Мэдок, он… – Ей было невыносимо трудно рассказать Гарету о том, что его верный друг оказался предателем. – Седрик скачет вместе с Дафиддом, и они…
– Я знаю. – Он откинул с ее глаз мокрые пряди волос. – Пойдем, нам надо выбраться из леса. – Его голос звучал в ушах Танон, но она ничего не слышала после первых сказанных им слов.
Он знал. Он… знал.
– Гарет. – Танон узнала голос Олуина, раздавшийся в темноте. – Мы не можем взять ее с собой. Нам нужно выдвигаться. Мэдок знает, что надо делать. Он не позволит, чтобы с ней произошла беда.
Танон отступила назад, когда вдруг поняла, зачем она была нужна Гарету и его стране. Танон заморгала, борясь с колючими слезами, что затуманили ее взгляд. Всегда было известно, почему Гарет женился на ней. Дура! Какая же она была дура, что решила, будто может стать для него чем-то большим, чем просто средством для установления мира. И все же удар оказался очень сильным.
– Понятно. – Она не сразу заговорила, потому что радость от встречи с Гаретом, счастье от ощущения безопасности, которое дарили ей его объятия, было не так-то просто заглушить.
Танон не стала протестовать, когда он повел ее по направлению к крепости, не обращая внимания на приглушенные ругательства Олуина.
Она продолжала молчать, даже когда они вошли в крепость и Гарет поднял ее на руки, а потом понес в покои. Танон твердила себе, что он не предал ее. Она с самого начала знала, какую ценность для него представляет. Но то, как Гарет смотрел на нее, целовал, трогал… неужели все это было ложью? Как легко он обманул ее. Но в конце концов, ее муж был Веферном. Змеем, чьи хитрость и коварство, чтобы сломить любую твердыню, включая Уинчестер, и обвести вокруг пальца даже ее отца, были известны по всей Англии. Драконом, огненное дыхание которого поглотило ее всю. Он завладел ее разумом, телом и сердцем. Как искусно Гарет ласкал ее. Он пробуждал в ней ту девочку, которая когда-то играла в хлеву с Петунией и не заботилась о строгих правилах этикета. И женщину, которая жаждала такой же сильной любви, как та любовь, что связывала ее родителей, но потом отказалась от этой мечты, посчитав ее бессмысленной и пустой.
Танон молчала, пока Гарет целовал ее, шепча слова благодарности, касаясь теплым дыханием ее лба, скул, щек. Видимо, холодно думала Танон, она должна была послужить ему еще для какой-то цели. Вскоре Гарет ушел, подчинившись настойчивым уговорам Олуина и Томаса – им нужно было много чего сделать до восхода солнца, – но не оставил ее в одиночестве.
Увидев рядом с собой Хереворда Уэйка, Танон не смогла снести еще одно предательство. Она отвернулась от него и зарыдала.
Глава 27
Наступившее утро осветило рухнувшую в кресло Танон, чьи черные кудри, в которых запуталась трава, свешивались до самого пола. Бедная девочка, подумал Хереворд, глядя на нее из угла комнаты. Что он мог рассказать ей такого, чего ее измученное скорбью и гневом сердце еще не знало? Да, ему было понятно, почему Танон прорыдала до самого утра.
Ее муж и лучшие друзья объединились вокруг опасного плана, цель которого – перехитрить врага, даже ценой ее жизни. Он вздохнул, ощутив все бремя ее горя. Ведь он был ее другом.
