Команду мы пока решили не посвящать в истинные цели нашего повторного визита в поселок. Я, признаться, не был до конца уверен в вине Кедрова, который чисто по-человечески был мне симпатичен, а уж какими мотивами руководствовался Лешка, когда сообщил мне, что пока держит ребят в неведении, я тем более не знал.
В поселке нашему появлению несколько удивились, но, узнав, ради чего мы прилетели, сочувственно поцокали языками, да и разошлись по своим делам. Покончив с печальными процедурами, Лешка отозвал в сторону Величко и минут пять о чем-то с ним говорил, затем подошел ко мне.
— Стас, полный порядок, капитан в курсе. Пошли к Кедрову. Скажем, что забежали попрощаться — а дальше действуем по ситуации. Если что — бежать ему некуда, разве что к реке прорываться да морем на моторке уходить. Ну а там мы его быстро повяжем, не уйдет, падла!
Я ничего не ответил ему, лишь кивнул.
Сумрачное серое небо, затянутое тучами, неожиданно расплакалось мелким и холодным дождем. Ничего не попишешь — осень. А до первого снега и вовсе меньше месяца осталось — в этих местах зима ранняя да затяжная. Север. Эх, как бы я хотел хоть на денек оказаться дома, в своей холостяцкой квартире, залезть в горячую ванну, по выходе из нее дерябнуть коньячку, заснуть перед телевизором и забыть про весь тот ужас, который нам довелось испытать за последнюю неделю! Только сейчас я понял, как чертовски устал — до полнейшей апатии, до отвращения к окружающим людям…
— Стас, соберись! — негромко приказал мне Лешка. — Потом будешь о высоком думать, сейчас работать надо!
Честное слово, в это мгновение мне хотелось его придушить! Особенно потому, что он, черт побери, был прав…
Учитель, безусловно, сильно удивился, когда узрел нашу троицу на своем пороге, но ни о чем расспрашивать не стал, а просто пригласил в дом.
Я чувствовал себя не в своей тарелке, да и собеседник сейчас из меня был аховый, так что инициативой в разговоре тут же завладели Лешка с Величко:
— Не возражаете, если мы ненадолго воспользуемся вашим гостеприимством? Право слово, вымотались как бобики, хочется хоть немного домашнего уюта!
— Да что вы! Всегда рад вас видеть. — Кедров улыбнулся, но как-то неискренне, да и улыбка вышла вымученной.
Я внимательно посмотрел на него. Нет, просто почудилось. В конце концов, позади рабочий день, уроки, общение с малолетними балбесами — а тут еще мы подвалили как снег на голову.
Машинально я бросил взгляд на столик. «Уленшпигеля» там не было. Впрочем, искомый томик быстро обнаружился на полке, лежащий поверх остальных книг. Ну да, все верно: почитал-почитал да на место поставил. Ничего необычного.
Почему я так страстно желал, чтобы Кедров оказался ни при чем, я до сих пор не могу объяснить. Личное обаяние этого человека было столь велико, что я не мог допустить и мысли о том, что он и есть та самая мразь, спланировавшая и организовавшая целую серию хладнокровных убийств. В то же самое время Лешкины доводы в пользу его теории заслуживали того, чтобы ее проверить. Но кто бы знал, как погано мне было от этого на душе!
Поставив чайник, учитель вернулся в комнату, сел рядом с нами.
— Вот и нет больше Твари, — преувеличенно бодро начал Лешка. — Разгромили мы банду подчистую. Ох и заваруха была!
— Как интересно! Расскажите, пожалуйста, как все случилось-то? В поселке разное толкуют, о вас уже целые легенды слагают, а толком никто ничего и не знает, — оживился Кедров, и на бледном лице его проступило подобие румянца.
— Ну, вышли мы на рассвете, тихо, чтоб никто не услышал, поехали острова обшаривать. Понимаете, не верили мы в доисторического монстра, не вязались концы с концами, как ни крути!..
Лешка красочно расписывал процесс поиска и поимки банды, умело изображая из себя слегка ослабившего самоконтроль и оттого разоткровенничавшегося вояку, Величко в нужных местах поддакивал и вставлял свои реплики, а я исподволь наблюдал за сменой эмоций на лице Кедрова. Держался он отменно, никакой нервозности ни в его взгляде, ни в том, как шевелились кисти его рук, заметно не было, так что сомнения мои всколыхнулись с новой силой. Нет, определенно мы тянем пустышку. Боже мой, как стыдно-то: подозревать человека только за то, что он слишком хорош для этого Богом забытого поселка!..
Сейчас, когда со времен этой истории прошло уже несколько лет, я могу твердо сказать, что вел себя как непрофессионал, забыв об одном из наших основных правил: не доверяй никому, кроме себя и боевых товарищей, не позволяй личным симпатиям брать над тобой верх. И лишь то может служить мне оправданием, что сомнения свои я оставил при себе и не стал портить Лешкину игру. А развязка меж тем была уже близка…
— Вот так мы их и завалили! — воскликнул Лешка и для убедительности прихлопнул кулаком о ладонь прямо перед глазами Кедрова. От неожиданности тот покачнулся в сторону, едва не сверзившись с табуретки, а затем улыбнулся нам — кротко и чуточку растерянно.
— Одно лишь жаль, — подал голос Величко. — Главаря их мы так и не достали. Залег на дно, сука, предпочел чужими руками жар загребать!
— То есть? — осведомился у него учитель, и я с изумлением отметил, что его левое веко дернулось в нервном тике. Хотя, может быть, это все из-за Лешкиной вольности? Мало кому понравится, когда у него перед лицом кулаками размахивают…
— Те, кого мы положили, — это так, мелочевка! За разменную монету пошли. А вот та гнида, которая все придумала да организовала, ускользнула!
— Ничего, — парировал Лешка, — от нас не уйдет. Я эту падлу хоть из-под земли достану, клянусь! Из-за нее я двух бойцов лишился! Буду торчать здесь, землю носом рыть, но найду Хозяина!..
Веко учителя дернулось еще и еще раз. Может, ветром надуло, глаз застудил? Или просто рассказ так подействовал: Лешка в подробностях не стеснялся и оставшееся после перестрелки кровавое месиво описал весьма реалистично. Даже у меня при воспоминании об этом к горлу подкатывал ком и начинал бунтовать желудок, что уж говорить о Кедрове с его тонкой нервной организацией?..
— Одно лишь плохо, — вздохнул Лешка. — Доказательств у нас против главаря — кот наплакал. Все его подельники уже на том свете, свидетелей тоже нет. Так что, боюсь, отыщем мы Хозяина, сдадим ментам с рук на руки, а те его возьмут и отпустят за недостаточностью улик. А он, не будь дурак, тут же смоется, пока за него всерьез не взялись. Места-то дикие, хрен потом заново его поймаешь.
— Не надо никаких ментов, я эту суку лично порву, — веско произнес Величко. — Вот этими самыми руками! — поднял он вверх свои пудовые кулачища. — Сначала кишки намотаю, а затем сердце его поганое вырву! Пусть на своей шкуре почувствует то, что Сема Рыбалин перед смертью вынес!
— Будем считать, что я этого не слышал! — насупился Лешка, и в голосе его зазвучали суровые нотки. — Мы свои руки об эту мразь марать не будем!
— Что?! Так и позволишь ему уйти? — Величко делал вид, что не верит своим ушам. Кедров же напряженно следил за их диалогом, и веко его дергалось все сильнее и сильнее.
