Тебе помочь? — предложил муж.
Кэтрин не ответила, погруженная в созерцание игры солнечного света на старом паркетном полу. Там, где полуденный свет попадал на полированную поверхность, образовывались яркие сверкающие пятна с оранжевым оттенком.
Когда ты уезжаешь? — наконец спросила она.
Минут через десять.
А когда вернешься?
Во вторник. Около полудня… Я вот подумал: может, нам стоит позвонить Альфреду Захайену? Пусть он приедет и посмотрит. По-моему, кран сейчас течет еще сильнее, чем на прошлой неделе.
Волосы мужа не успели высохнуть после душа. Кэтрин с удовольствием отметила, что за последнее время Джек похудел. От наметившегося было небольшого животика не осталось и следа. Открыв стенной шкаф, муж снял с вешалки форменный китель и быстро накинул его на себя. Как всегда, Кэтрин была очарована аурой солидности и авторитета, которую придавала Джеку форма.
Я буду скучать без тебя, — повинуясь душевному порыву, сказала женщина.
Развернувшись, Джек вступил в круг солнечного света. Жена заметила темные круги вокруг его глаз.
Что с тобой? — обеспокоенно спросила она.
О чем ты?
Ты выглядишь встревоженным.
Ерунда. Просто у меня болит голова, — качая ею и потирая руками глаза, сказал Джек.
Его лицо разгладилось.
Может, примешь адвил? — предложила Кэтрин.
Нет. Спасибо.
Застегнув на змейку чемодан, Джек взялся за ручки, но замер. Казалось, он только что собирался сказать жене что-то важное, но затем передумал.
Не отвози вещи в химчистку, — приподнимая чемодан с кровати, сказал он.
Подойдя к Кэтрин, Джек задержал на ней свой взгляд чуть дольше, чем обычно делал, уходя на работу. Затем он наклонился, прижавшись своим кителем к вороху грязного белья в руках жены, и поцеловал ее в губы.
Я сам займусь этим, когда вернусь во вторник.
Полет прошел гладко…
Взять напрокат машину оказалось делом несложным. Подгоняемая бушующим в ее душе нетерпением, Кэтрин тотчас же решила отправиться в путь.
Только проехав по Антрим-роуд не одну милю, женщина осознала всю глубину черного юмора, заключавшегося в ее теперешнем положении…
Аэропорт находился к западу от Белфаста, поэтому Кэтрин не имела сомнительного удовольствия лицезреть руины взорванных боевиками домов и испещренные пулевыми отверстиями фасады зданий, о которых она читала в газетах. Вдоль дороги тянулись вполне идиллические сельские пейзажи, и эта пастораль никак не вязалась с кровавым вооруженным противостоянием, унесшим так много жизней. Простенькие беленькие коттеджи, окруженные проволочной изгородью пастбища, линии телеграфных столбов, изредка встречающиеся тарелки спутникового телевидения… К удивлению Кэтрин, вздымающиеся вдалеке холмы меняли свой цвет в зависимости от освещения, пробивающегося через плывущие по небу облака. Земля, по которой она ехала, была древней, многое повидала на своем веку. По этим холмам прошлись ноги бесчисленных поколений. То тут, то там на вершинах ближайших к дороге холмов глаз Кэтрин различал отары белоснежных овец, насчитывающие не одну сотню голов. Склоны местами были распаханы, а вокруг полей зеленели живые изгороди.
Чего Кэтрин никак не могла понять, так это причин, побудивших ее мужа вмешаться в старую вражду, вот уже столько лет раздирающую Северную Ирландию. Самонадеянность и любовь к Мойре побудили Джека стать участником этого кровавого конфликта. Теперь же, после его смерти, часть вины за поступки мужа и отца лежала, в определенном смысле, на членах его семьи.
О религиозно-политическом противостоянии в Северной Ирландии Кэтрин знала немного. Порою скудные новости о новом всплеске насилия проникали на заголовки американских газет или в сводки ведущих информационных каналов. Кэтрин слышала о волне насилия на религиозной почве, потрясшей Белфаст в начале семидесятых годов прошлого столетия, о голодовках в знак протеста, о прекращении огня в 1994 году и нарушении временного перемирия. Единственное, о чем Кэтрин не имела ни малейшего понятия, так это о причинах, приведших к вялотекущей гражданской войне. Людей похищали. Начиненные взрывчаткой машины взлетали в воздух. Вооруженные боевики в масках вламывались в дома ни в чем не повинных людей другой веры или национальности. Что двигало поступками террористов? Что это за патриотизм, выродившийся в неприкрытый разбой? Иногда Кэтрин ловила себя на мысли, что боевики обеих враждующих сторон в чем-то похожи на религиозных фанатиков средневековья. Временами ей начинало казаться, что жестокость и глупость британских военнослужащих не имеют оправдания и способны вызвать в ответ только ожесточенное сопротивление.
Кэтрин не особенно волновали причины, породившие конфликт. Куда важнее было понять, почему Джек ввязался в этот кошмар. Был ли покойный муж искренним приверженцем идей, за которые сражается ИРА, или он всего лишь позволил убедить себя в том, что их дело правое, а борьба справедливая? Может, это давало ему цель в жизни, делало ее менее тривиальной, менее серой? Безумная влюбленность, романтический идеализм, членство в подпольной организации, борющейся за «правое» дело, религиозность — все это, по мнению Кэтрин, составляющие другой, не известной ей жизни, которую вел Джек Лайонз. Любовь к Мойре Боланд неизбежно должна была привести его в ряды сторонников ИРА. Трудно представить себе, чтобы влюбленный мужчина смог противиться влиянию идей, за которые борется его любимая. Кэтрин уже не удивляло то, что Джек обвенчался с Мойрой в церкви. Куда непонятнее было, почему он не развелся с ней, с Кэтрин?
Ответ напрашивался сам собой: он любил Мэтти.
Были ли Джек и Мойра мужем и женой с юридической точки зрения? Является ли церковное венчание достаточным аргументом для того, чтобы объявить брак законным? Кэтрин не знала всех тонкостей британского законодательства, не знала, как ее муж провернул эту аферу, не знала и никогда не узнает…
При выезде из Лондондерри она показала свой паспорт на контрольно-пропускном пункте и въехала на территорию графства Донегол Ирландской республики.
Повернув на северо-запад, Кэтрин повела машину через местность, с каждой милей становившуюся все более безлюдной. Сельские домики попадались на пути все реже, а количество отар овец явно превышало число живущих здесь людей. В воздухе висел стойкий запах торфа.
Согласно дорожным указателям впереди лежала деревня Малин-Хед, которая по-ирландски называлась Кионн Мхаланна. С каждой следующей милей пейзаж за окнами автомобиля становился все более диким и суровым. Появились холмы с крутыми склонами, высокие песчаные дюны, поросшие вереском, и гигантские валуны. Шоссе сузилось, превратившись в одностороннюю автомобильную дорогу. Кэтрин не сбавляла скорости, и на крутом повороте автомобиль занесло. Женщина успела вовремя затормозить, и машина не полетела в кювет.
Была ли связь с Мойрой Боланд каким-то образом навеяна желанием вернуть мать, которая когда-то бросила маленького мальчика и ушла из дому? Безусловно. Мойра напоминала Джеку его мать. Даже сама ирландка в разговоре с Кэтрин дала понять, что отдает себе в этом отчет. Однако дальнейшие предположения о природе отношений Джека к двум его семьям, о мотивации его поступков тонули в непроглядном тумане. Кто может понять побуждения, заставившие мужчину поступить так, а не иначе? Никто. Кэтрин была уверена, что окажись ее муж сейчас жив-здоров, даже тогда она не смогла бы добиться от него вразумительных объяснений и оправданий его предательства. Ей оставалось лишь строить шаткие предположения и верить в то, что казалось в большей мере похожим на правду.
