— И я тоже, — сказала Эдит и протянула руки, чтобы взять ребенка.
— Это еще не все, — продолжал Джо, передавая Эдит ребенка. — Я хочу, чтобы она была счастлива и при этом не думала, что ее отец и мать ненавидят друг друга.
— И я тоже. Ты не возражаешь выйти из комнаты, пока я буду ее кормить?
— Мне нравится смотреть, как ты ее кормишь.
— Я знаю, что тебе нравится, но я себя при этом чувствую неловко. Пойди и поговори с отцом.
Когда Джо открыл дверь в спальню отца, тот закуривал сигару.
— Отец, что это такое? — сказал Джо.
— Мне кажется, сидеть здесь и мечтать о том, чтобы закурить, вреднее самого курения. К тому же что это меняет? Хочешь закурить?
— Нет, спасибо, — ответил Джо.
— Там, куда я отправлюсь, будет столько дыма, что сигарой не насладишься.
— Отец, прекрати.
— А выпить, наверное, для тебя еще слишком рано. Там в шкафу на полке стоит бутылка виски. Налей мне, пожалуйста, полстаканчика. И разбавь водой. Половина наполовину. Эта фраза всегда напоминает мне старую английскую историю. Один парень как-то раз вечером гулял напропалую и добрел до своей любимой таверны, а та — закрыта. Он принялся барабанить в дверь, стучал и стучал, пока наконец хозяин не высунулся в окно. Я прямо вижу этого хозяина: в ночном колпаке, высовывает он голову из окна второго этажа и кричит: «Что тебе нужно в такой поздний час?» А пьяный парень отвечает: «Я хочу половину наполовину». «Сейчас получишь половину наполовину», — сказал хозяин и вылил содержимое ночного горшка парню на голову. «Половина — моей старухи, а половина — моя».
— Вот твой виски, — сказал Джо.
— Я впервые услышал эту историю на третьем курсе в колледже. Наверное, ее и по сей день рассказывают.
— Рассказывают, — подтвердил Джо.
— Старые истории долго не забываются, — сказал Бен. — Так вот, я хочу поговорить с тобой о нескольких вещах. Во-первых, я хочу, чтобы ты выяснил, за сколько можно купить полноценное партнерство в фирме Артура Мак-Генри. Я хочу, чтобы ты узнал об этом как можно скорее — желательно завтра. А когда узнаешь, я выпишу тебе чек.
— Я знаю сколько. Пятнадцать тысяч.
— Всего лишь?
— Да, но я не хочу, отец, чтобы покупал ты. Я хочу купить его сам и расплачиваться за него год за годом.
— Я знаю, что ты хочешь купить его сам, и мне приятно об этом слышать, и я бы дал тебе такую возможность, если бы меня не хватил удар. Но теперь мне хочется, чтобы ты стал партнером фирмы до того, как я умру. Это не такая большая сумма, сынок. Если бы ты решил открыть в бойком месте продуктовый магазинчик, то потратил бы такие деньги еще до его открытия. Но ты не собираешься открывать магазин. Ты становишься партнером в одной из лучших адвокатских фирм восточной части нашего штата. Когда к их имени прибавится наше, лучшей фирмы здесь будет просто не найти.
— Почему ты хочешь, чтобы я стал партнером в другой фирме, а не продолжал дело твоей?
— Тут есть некая тонкость. Я объясню тебе почему. У меня есть друзья, но есть и враги. У Мак-Генри тоже есть и друзья, и враги. Мои враги, которые могут достаться тебе по наследству, возможно, станут обращаться в фирму Мак-Генри, считая, что их делами будет заниматься Артур. И то же самое относится к их врагам. А два молодых человека, не связанных кровными узами, прочнее стоят на ногах, чем один, особенно тот, кто продолжает семейное дело. Есть и другая причина. Здоровая конкуренция между тобой и Артуром будет полезна и тебе, и ему. Дружеское соперничество вам вовсе не повредит — оно будет держать вас в хорошей форме. Свежая кровь у Мак-Генри, и свежая кровь у Чапинов. А сейчас скажу тебе кое-что еще.
— Слушаю тебя, отец, — сказал Джо.
— Лет через пять вы с Артуром добьетесь такого успеха, что вам начнут предлагать партнерство другие фирмы — в Нью-Йорке, в Филадельфии. Не уезжайте отсюда. Здесь вы заработаете больше денег, у вас будет потрясающая фирма, и люди из Нью-Йорка и Филадельфии будут приезжать к вам. Вы не будете работать на них, как младшие партнеры и вообще как партнеры. Вы сами сможете ставить клиентам свои условия. В наших краях ваша фирма станет единственной фирмой, с которой важные люди из Нью-Йорка и Филадельфии захотят иметь дело.
— Хм.
— Многие люди будут задаваться тем же самым вопросом, который задал мне ты. Почему вы с Артуром стали партнерами? Что ж, совершенно очевидно, что ты отлично ладишь с Артуром, а он с тобой. А поскольку вы так хорошо ладите, люди скажут: похоже, что вместе они чувствуют себя еще увереннее, чем по отдельности. Так почему же не иметь дело с двумя прочными фирмами, слившимися в одну? Позднее я, из уважения, поговорю со старшим Мак-Генри, а потом мы выпишем им чек.
— Отец, я просто не знаю, как тебя благодарить.
— Я скажу тебе, Джо, как именно. Стань таким человеком, каким мне всегда хотелось стать, но не удалось. Мне не надо просить тебя не мошенничать, но я надеюсь, что тебе удастся прожить жизнь, не совершая жестоких, низких и подлых поступков. И вот еще что: я написал завещание. Большую часть моего состояния получит твоя мать. Я оставляю тебе сто тысяч долларов и предлагаю тебе вложить их во что-то и забыть о них. Сделай вид, что у тебя их просто нет. Зарабатывай деньги сам и на эти деньги живи. И еще я завещал двадцать пять тысяч Эдит.
— Отец, извини, пожалуйста, но ты проливаешь виски.
За разговором Бен не заметил, что наклонил свой стаканчик и разбавленное водой виски капало теперь на брюссельский ковер.
— «Хочешь иметь, не растрачивай попусту», — сказал Бен. — Не знаю, к чему я это сказал. Это выражение тут совсем некстати. Но, как я уже упомянул, я оставил Эдит двадцать пять тысяч. Я бы хотел оставить что-то и Энн, но у тебя, конечно, родятся и другие дети, и будет несправедливо упомянуть Энн и исключить остальных — тех, которые еще не родились. Так что ты уж за меня о них позаботься. Я знаю, ты это сделаешь.
— Отец, весь этот разговор, все эти сведения…
— Да, сынок?
— Я надеюсь, они не указывают на то, что ты настроен пессимистично. И надеюсь, они не говорят о твоем мрачном настрое. Человек, переживший апоплексический удар, конечно, не полетит играть в теннис, но может прожить еще много лет.
— Да, он может, но этот человек не проживет. Я думаю, Джо, это один из наших последних разговоров, и поскольку мы его уже ведем, я хочу упомянуть еще об одной моей просьбе, которую я не поставил условием в своем завещании, но сейчас тебе выскажу: я надеюсь, ты не оставишь этот дом. Все постепенно переезжают в западную часть города — на Лэнтененго-стрит. И если ты решишь купить недвижимость, покупай ее на Лэнтененго, но не покидай этот дом, пока ты жив. Не продавай его. Не отдавай его в чужие руки. Если ты все же решишь его продать, разрушь его до основания. Я не хочу, чтобы в нем жила какая-то другая семья. Мне это будет нестерпимо. Наша семья построила этот дом, и мне бы не хотелось, чтобы другая семья… жила в этих комнатах, проходила через нашу парадную дверь. Здесь я родился, ты родился, а теперь родилась наша первая внучка. Надеюсь, что и у тебя в этом доме родятся внуки. Я люблю этот дом.
