– Нет, ты останешься здесь, – сказал Дэнни. – До свидания, Руфус.
По дороге домой в машине стояла мертвая тишина. Казалось, мир разлетелся на осколки. Дома Дэнни сразу пошел к себе и заперся.
Позже по пути в свою спальню Маргарет услышала доносившиеся из комнаты Дэнни приглушенные рыдания. В ней вспыхнула такая ненависть, какой она не испытывала даже последние три месяца.
– Ну и сволочь же ты, Адам Крейн, – прошептала Маргарет. – Надеюсь, ты сгоришь в аду за все то, что сделал.
Они покидали свой дом чудесным весенним днем в конце мая. В последний раз, когда все уже сидели в машине, Маргарет обошла двор. Принадлежности для крокета они оставили в запертом шкафчике: возможно, другие дети, которые приедут сюда, будут играть в него. Решетки для барбекю стояли возле кухонной двери; может, новые хозяева воспользуются ими. Маргарет надеялась, что они не тронут скворечники и ванночки для воды, из которых птицы пили жарким летом. Взгляд Маргарет остановился на японском клене. Это было дерево Найны, на ветках уже набухли маленькие рубиновые почки. Из земли поднимались зеленые ростки тюльпанов. Маргарет подумала, что через несколько недель они пышно расцветут.
Вскинув голову, Маргарет направилась к машине.
Глава 23
– Я решил не спешить с визитом, тебе ведь требовалось время, чтобы устроиться.
Фред появился у Маргарет на третий день после переезда. Он оглядел развешанные на стенах фотографии, восточную ширму, шторы, которые пришлось подогнуть, поскольку в старом доме были высокие окна.
– Эту ширму нам подарили Луиза и Гилберт. Они купили ее в Гонконге, но так и не пользовались ею. Она очень пригодится, чтобы отгородить кухню, если нагрянут гости.
– Как у тебя дела на работе?
– Сейчас пора экзаменов, а потом я буду работать в летней школе.
– То есть ты останешься без отпуска?
– Отпуск для меня – непозволительная роскошь.
– Черт знает что! Если бы двадцать лет назад кто-то сказал мне, что Адам Крейн способен так поступить, я бы назвал этого человека сумасшедшим.
– Адам Крейн хуже сумасшедшего, – заметила, войдя в комнату, Найна. В руках она несла стопку книг. – Фред, пойдем, я покажу тебе, как мы устроились. Вот это комната девочек. Возможно, двухъярусная кровать смотрится не очень хорошо, но мы назовем это оригинальным стилем. Это мой любимый ковер из моей старой комнаты, а в этом буфете можно хранить часть одежды, поскольку шкаф всего один. А это комната Дэнни, тут у него компьютер…
– Все здорово, хотя, конечно, тесно. Но я строил эту хижину для молодоженов, пожилой пары или холостых. Кстати, Маргарет, здесь живет твой адвокат. Его домик вон там, на склоне. Подойди к окну.
Фред показал ей низкий домик из красного кирпича, расположенный среди больших деревьев.
– Когда планировалась застройка, хотели сохранить деревья. Они дают тень и прохладу. Здесь приятно гулять и кататься на велосипеде. А парк просто великолепный. Отсюда его не видно, но побывай там при первой же возможности. И захвати с собой Дэнни. Там на поле для бейсбола он быстро найдет друзей.
– Фред всегда находит слова для поддержки, вселяет оптимизм, – заметила Найна, когда он ушел.
Женщины в джинсах и рубашках сидели на крыльце и отдыхали. Маргарет кивнула.
Найна обняла ее.
– Так не будет продолжаться вечно.
– Мне все равно, меня волнуют только дети, – ответила Маргарет. – Дэнни сам не свой. Стал замкнутым, отчужденным.
– Что ж, это понятно, расставание с Руфусом было для него жестоким ударом.
– Дело не только в этом. Он уже почти не говорит об отце. А ведь совсем недавно мы только и слышали: «папа то… папа се». Бедный мальчик! Ему всего тринадцать, ростом он уже почти с меня, а мне он все еще кажется маленьким.
– Вон они идут. – Найна показала на дорогу. Дети возвращались из парка.
Глядя на девочек и их младшего брата, Маргарет подумала, что, кроме них, у нее нет ничего.
– Все это кажется мне дурным сном. Я всю жизнь мечтала о хорошей, прочной семье. И вот эта семья распалась. И какой бы любовью и заботой я теперь ни окружала детей, распад семьи сохранится в их памяти. – Маргарет весело крикнула детям: – Ну как вам понравился парк?
– Парк как парк, – буркнула Меган.
– Посидите с нами, – пригласила Маргарет, – ступенек на всех хватит.
– Я пойду в свою… в нашу комнату, – сказала Меган.
– А почему не хочешь посидеть с нами? Найна ведь завтра уезжает.
– Знаю, но у меня много уроков. Ты разве забыла, что до окончания занятий осталось три недели?
– Не забыла, – сухо ответила Маргарет, уловив сарказм в словах дочери. – Можешь идти к себе.
Дэнни уселся на ступеньку, уперся локтями в колени, опустил плечи и тяжело вздохнул.
– Что с тобой, Дэнни? Могу я чем-то помочь? – спросила Маргарет, но, не дождавшись ответа, продолжила ласковым тоном: – Может, хочешь навестить Руфуса?
– Нет! Я ни за что не стану навещать его. И никогда не предлагай мне этого!
– Хорошо, не буду. Просто я услышала, как ты тяжело вздохнул. – Вспомнив совет Одри, Маргарет добавила: – Думаю, Дэн, тебе надо заняться уроками, это отвлечет тебя.
– Не отвлечет. Я ненавижу школу. С радостью бросил бы ее и пошел работать.
– Очень глупые слова для мальчика твоего возраста.
– Не такие уж и глупые, – подала голос Меган, задержавшаяся в дверях. – Мы остро нуждаемся в деньгах, и нам пригодилась бы даже небольшая сумма.
– Какая же ты злая! – не выдержала Джулия. – Папа говорит, что мы вовсе не бедные. Мама получила все деньги от продажи дома.
– Папа говорит! Да ты больше верь ему! – огрызнулась Меган.
– Ты хочешь, чтобы я ненавидела папу. Вы все этого хотите. И ты тоже, мама.
Вскочив со ступенек, Найна обратилась к девочкам:
– Никто не хочет никакой ненависти. Но правда есть правда, и хотя ваша мама просила меня не говорить об этом, вы должны знать правду. Та небольшая сумма – уверяю вас, очень небольшая, – которую мама получила от продажи дома, это все, что есть у нее и у вас. И ее следует отложить на черный день… Знаете, что такое черный день? Эти деньги нельзя трогать, поскольку не стоит рассчитывать на щедрость вашего отца. Уж точно не стоит.
– Мужчины, – фыркнула Меган, – приносят женщинам только несчастья.
– Нет, нельзя во всем обвинять мужчин, – возразила Найна. – Не забывай, что причина бед вашей семьи – именно женщина.
Услышав признание Найны, все умолкли, поскольку даже дети слышали про ее несчастную любовь. Маргарет подумала, что ей не хватает силы и храбрости Найны. Чтобы сменить тему разговора, она сообщила:
