Книга Флот Миров - Эдвард М. Лернер

На «Исследователе» Кирстен встретили темнота и жуткая тишина.

Повсюду витал незнакомый резкий запах. Она ощупью пробралась через комнату отдыха к активирующей свет сенсорной панели. Ладно бы еще просто слабый свет, но полностью выключенный? Левая голень Кирстен ударилась обо что-то массивное, стоило ей осторожной скользящей походкой приблизиться к управляющей панели.

Яркий свет представил ей необъяснимый общий беспорядок. Шкафы с припасами и принадлежностями раскрыты, их содержимое разбросано по палубе. Беговая дорожка лежит на боку. Стенные панели перекошены, обнажена ярко окрашенная внутренняя часть корпуса.

– Эрик? - окликнула она.

Никто не ответил.

Когда Кирстен пришлось рывком открыть ставший неожиданно тугим люк, она боковым зрением уловила короткое движение. Свен.

– Освободи диск для Омара, но стой на месте.

Коридор тоже тонул в темноте. Она легонько коснулась управления освещением - и перед ней в очередной раз обнаружился хаос. Повсюду лежали поломанные и разодранные предметы, их обломки невозможно было опознать. Широкие подпалины покрывали выгнутые стены коридора.

Что здесь случилось?

– Эрик, - позвала Кирстен. Тишина. - Эрик, - окликнула она снова, чуть громче. Она пробралась через кучи мусора к мостику, где ситуативный голографический экран излучал достаточно света, чтобы дать намек на еще большие бесчинства.

Омар присоединился к Кирстен, когда она разглядывала дисплей общего состояния. Несмотря на повсеместный беспорядок, несмотря на консоли, снятые со стен, и отброшенные, насколько позволяла длина их кабелей, все данные говорили о нормальном состоянии корабля.

– Что здесь случилось? Где Эрик?

– Не знаю. - Ответ на оба вопроса. Кирстен смахнула со своего противоперегрузочного кресла груду одежды и уселась, чтобы просканировать приборы. - «Исследователь» находится там же, где мы его оставили, глубоко в океане. Зонды-заправщики работают. Считывание данных по температуре, кислороду, то есть всех, какие мы регулярно проверяем, в полном порядке.

Омар активировал интерком.

– Эрик. - Тишина. - Мы с Кирстен на борту. Ответь.

В дверном проеме появился встревоженный Свен.

– Все в порядке?

Кирстен только вскинула руки.

– Честно говоря, мы не знаем. Все показатели в норме, но здесь явно что-то произошло. И Эрик…

– Я обыщу нос, - сказал Омар. - А ты, Кирстен, возьми корму. Свен, оставайся здесь. Будем поддерживать связь по интеркому.

По беспорядочно загроможденным коридорам Кирстен направилась в кормовую часть корабля. Здесь все было как и днем раньше: пустые помещения, ровные нетронутые стены. По пути она включила освещение, проверяя изнутри каждую каюту, трюм и шкаф и находя лишь все тот же беспорядок, пока…

Эрик сидел в двигательном отсеке посреди кучи инструментов и запасных частей, крепко обхватив руками колени. Главные толкатели и двигатели для выхода в гиперпространство были сняты и грубо сдвинуты в сторону. На лице Эрика появился проблеск узнавания, но он ничего не сказал.

– Эрик в двигательном отсеке, - сообщила Кирстен по интеркому, прежде чем сесть рядом с ним. - Эрик. Эрик! - Никакой реакции. Она потрясла его за руку. - Эрик, в чем дело?

– Я дурак, - негромко сказал Эрик. - Дурак, - повторил он, когда в помещение вбежал Омар.

– С тобой все в порядке? - спросил он.

– Да. - Эрик вздрогнул, освобождаясь от уныния и страха. Он огляделся, как будто видел окружающее впервые. - Всем привет.

– Что случилось? - спросил Омар. - Почему везде такой кавардак?

Опираясь на опрокинутый шкаф, Эрик встал. Он протянул каждому из них по небольшой медной трубке, взяв их из кучи на верстаке. Из одного их конца выходили провода.

– Пока вас не было, я решил поискать дополнительные скрытые сенсоры.

– И ради этого распотрошил весь корабль? - резко оборвал его Омар. - При обходном канале телеметрии эти сенсоры были безвредны. Ведь мы никогда не подавали вида, что знаем о каких-то скрытых сенсорах. Как ты собираешься скрыть подобный разор, когда «Исследователь» подвергнут очередному тщательному осмотру?

Взгляд Эрика требовал вмешательства Кирстен. Он казался таким печальным. Этот беспорядок говорил о чем-то большем, чем просто сенсоры.

– Эрик, так это не подслушивающие устройства, да?

– Это электрические детонаторы. - Эрик невыразительно рассмеялся, когда они не сумели скрыть потрясение. - Найдя один из них, я чуть не спятил. И успокоился, только когда нашел их все, установленные по всему кораблю.

– Детонаторы, - повторила Кирстен. - Чтобы взорвать… что?

– Хороший вопрос. - Наклонившись за перевернутый шкаф с запасными частями, Эрик соскоблил небольшую частицу изоляционного слоя, покрывавшего корпус. Он сложил вместе кусочек краски, детонатор и ударный механизм, скрытый внутри небольшого корпуса типа «ДП № 1», одного из многих на «Исследователе», предназначенных для использования в качестве самостоятельных зондов. А затем соединил все это на верстаке. - И быстрый.

Кирстен услышала громкий щелчок, и все шумы двигательного отсека для нее разом пропали. Корпус «ДП № 1» чудовищно вздрогнул, но остался неповрежденным… Только его прозрачная оболочка неожиданно почернела. Когда Эрик открыл люк зонда, наружу вырвалось тепло и запах металла. Теперь она поняла, что именно заставило почернеть внутреннюю поверхность корпуса: испарившаяся металлическая головка ударного механизма.

– Граждане никогда не доверяли нам. Мы были расходным материалом. - Голос Эрика дрожал от огорчения. - Они готовы в любой момент взорвать нас.

– Ты так думаешь? Идем со мной. - Эрик провел их в нос корабля. - Это могло быть даже забавно. Долгое, длиной в жизнь, уважение к гражданам едва не погубило меня.

Стоило им приблизиться к взорванному люку бывшей каюты Несса, как Кирстен разинула рот. Взрыв уничтожил все, что было внутри.

Отходя ко сну после многих часов изнурительного восстановления порядка на корабле, Кирстен осознала, почему Эрик выглядел иначе. В его глазах было нечто большее, чем боль.

Тщательно заплетенные косы и яркие краски… всякие следы подражания прическам граждан, что Эрик так долго ценил, - исчезли.

От низкопоклонства к сомнениям, гневу и потрясению. Кирстен не представляла, до чего Эрик расстроен.

И не могла не думать о том, что в один прекрасный день граждане пожалеют об этом.