– Ну! – заморгал он. – Они сейчас к нам сюда не… А, понял, свет не любят? Слушай, я подумал, есть такая вещь: родопсин. Ну, зрительный пигмент. Он как бы выстилает глазное дно… Я вроде читал когда-то, что у кошек и у других животных, которые хорошо видят в темноте, глазах светятся из-за него. То есть на самом деле это только кажется, что они светятся, потому что родопсина этого самого много, и он свет… отражает, что ли? Типа того.
– К чему ты клонишь?
– Да ты понял уже: к тому, что у этих тварей глазища во как сверкают! То есть у них ночное зрение классно вообще развито.
– Это понятно.
– Да, но я еще подумал: может, те, кто их спроектировал, то есть вывел, не рассчитали как бы и побочным эффектом стало то, что мутанты плохо переносят солнечный свет. Или их выводили специально как ночных бойцов, разведчиков-диверсантов, поэтому, кстати, они такие бесшумные? Хотя туповаты для разведчиков… Вообще, помяни мое слово, есть с этими мутантами какая-то глобальная непонятка. Что-то мы еще про них не знаем, что-то важное, ключевое. А, брат, что думаешь обо всем этом?
– Думаю, что скоро все узнаю. – Пока он говорил, я разобрался с винтовкой, отправил ее за спину, перекинув через голову ремешок, повесил на ремень кобуру с пистолетом Фары, «Береттой-92», и натянул перчатки. Похлопал по тыльной стороне правой ладони – там в ткани было утолщение, которое на левой перчатке отсутствовало. Хорошее такое утолщение, приятное.
– Так вот почему ты проводку решил не резать, – догадался наконец Калуга. – Вниз по тросу сползти – еще ладно, но наверх рассчитываешь подняться в клетке?.. Только перчатки не очень подходящие.
– Перчатки хорошие, – возразил я.
– Ну-ну, а пальцы-то не защищены. Пока спустишься, в кашу раздерешь. Во-первых, перекись с собой возьми, во-вторых, в аптечке еще бинта полно, лучше обвязать.
Согласившись с его доводом, я так и сделал, нарезал бинт лоскутьями и обмотал пальцы. Калуга помог покрепче затянуть узлы и кивнул:
– Хоть какая-то защита.
– Ты можешь дождаться меня, а можешь уходить, – сказал я. – Если догонишь Шутера, поможете друг другу. Шутер добродушный малый, поладите.
Калуга бледно улыбнулся в ответ и прикрыл глаза. Выглядел он хреново. Достал из кармана остатки шоколада, из другого – пакет с орешками и принялся бросать их в рот, вяло жуя с закрытыми глазами.
– Ладно, удачи, Стас, – промямлил он.
– Ты, главное, не вырубайся.
– Не боись, охотник, не девочка. Посижу немного, потом решу, что делать дальше. Кстати, – он приоткрыл один глаз, – рану на морде тебе заживило капитально. Феноменально даже. Мазюка эта засохла уже и отпала. Ты сам хоть заметил? И кожу стянуло… Поделишься рецептиком потом?
Я кивнул, он закрыл глаз и отправил в рот очередной орешек. Поправив пристегнутый к ремню фонарик, снятый с тела Фары, я обошел подъемник. Достал дневник Травника и сверток, в котором лежал пузырек с зеленым веществом, проверил, не видит ли Калуга, и спрятал их за стойкой подъемника.
Потом шагнул на решетку. Пройдя по толстому пруту, остановился на углу ячейки, куда уходил трос, расставил пошире ноги и глянул вниз. Носки ботинок торчали над темным колодцем, дно которого едва угадывалось. На самом деле не такая уж эта шахта и большая, но отсюда кажется, что огромная. Хорошо, что не боюсь высоты. Многих других вещей боюсь, а высоту, наоборот, люблю. Она меня притягивает, завораживает. Интересно, мутанты днем спят в своих ульях? Должны же они когда-то спать… Кстати, трос старый и лохматый, металлические жилки во многих местах порвались, торчат острые кончики. Я поднял руки, пошевелил пальцами, крепко обмотанными бинтами, сцепив их, выгнул, хрустнул костяшками. Сказал своим перчаткам:
– Ну, братки, не подведите.
И, качнувшись вперед, схватился за трос. Повис сначала на руках, потом сжал его ногами. Под весом клети и своим собственным он должен был натянуться и застыть, как железная балка, но трос слегка качнулся. Ясно: когда клеть опустилась, лебедка еще секунду-две вращалась и ослабила натяжение. Ладно, так спускаться будет легче. А может, и нет…
Перебирая руками, я быстро пополз вниз, миновал решетку, кинул последний взгляд на плиту-заслонку, а потом полукруг неба над головой расчертили квадраты прутьев. Я был внутри старой ракетной шахты, темной и молчаливой, – на пути к своей цели.
Глава 16
Под землю. Моя цель
Кольцевые балки разделяли шахту на ярусы-этажи, всего их было семь. К балкам крепились гроздья софитов, и я представил, что будет, если включить их все. А если еще и ночью… Из шахты, наверное, ударит столб сияния высотой до неба.
Как паук по нити, протянувшейся по оси вертикальной трубы, я бесшумно спускался вдоль шахты. И когда над головой осталось уже шесть из семи этажей, меня заметили. Странно, что серебряноглазые не всполошились раньше, когда мимо них проползала клеть. Хотя она двигалась почти бесшумно… Так или иначе, находящемуся в ней Метису повезло, его появление не вызвало тревоги. А вот мое – вызвало.
К тому времени ноги изрядно ныли, а рук я просто не ощущал. Бинты превратились в лохмотья, пальцы кровоточили, их жгло огнем. Зато глаза привыкли к темноте, нарушаемой лишь совсем слабым, рассеянным светом, что проникал в нижнюю часть шахты. Как я и предполагал, все связанное с ракетой давно демонтировали, снесли и убрали. Под ногами виднелась клетка с раскрытой дверцей, стоящая на железной площадке посреди крыши круглого бункера. Этот приземистый бетонный стакан занимал большую часть дна, его наклонные стенки и стену шахты разделяла полоса шириной всего в пару метров. На крыше бункера, кроме площадки подъемника, ничего больше не было. По периметру крыши шла ограда, с противоположных сторон в ней были просветы, откуда вниз вели лестницы.
Я понадеялся, что доберусь без приключений, но в темной дыре над последней кольцевой балкой засеребрилась пара овалов.
Мутант выбрался наружу, несколько секунд наблюдал за мной, потом прыгнул обратно. Я пополз быстрее, хотя пальцы уже превратились в кровяные колбаски. Он возник снова – и вдруг, миг спустя, из всех отверстий, усеивающих стены, полезли его собратья. В полутьме они казались лишь смутными черными силуэтами. И на каждом тусклым серебром светились глаза.
Как они передают сигналы, в который раз удивился я. Ведь первый не закричал, все было тихо, и вдруг они повалили из всех щелей! Может, твари используют ультразвук, как летучие мыши? Или феромоны? Или что-то другое…
Нижняя часть колодца наполнилась мутантами. Стремительными тенями они сновали по балкам, взбирались по стойкам и слетали по ним, некоторые прыгали на софиты. Те десятками крепились на выступающих далеко из стены кронштейнах, и один мутант, повиснув на самом краю, потянулся ко мне, когда я проползал мимо. Даже сейчас я не смог толком разглядеть его, увидел только необычно длинную лапу с узловатыми темными пальцами.
