Огоньки загорелись ярче и увеличились в размерах, превратившись в глаза, выпуклые, горящие и немигающие, готовые, казалось, просверлить ее.
Ей захотелось вырваться и убежать, но она не могла пошевелиться. Из темноты показались мощные плечи зверя, а внизу сформировались толстые сильные ноги.
— Конь! — выпалил Ричард. — Конь без всадника!
Де Ришло только простонал в ответ. Да, это был конь — огромный черный жеребец с малиновым кожаным седлом, на котором не было седока — и он прекрасно знал, что это значило. Моката, отчаявшись вырвать у них Саймона, в ярости послал к ним ангела смерти.
Ноги невидимого всадника прижимали стремена к бокам коня, а руки натягивали поводья, но герцог помнил, что ни один человек, увидевший этого наездника во всем его мрачном великолепии, не смог рассказать о нем. Если он прорвется внутрь пентаграммы, все они увидят его — но заплатят за это своими жизнями.
По лицу Ричарда струился пот, но он твердо стоял на месте и, словно зачарованный, не мог оторвать глаз от ужасного видения. Мясистый нос жеребца сморщился, губы раскрылись и обнажили два ряда желтоватых зубов, а в углах рта появились клочья беловатой пены. Он яростно фыркнул, разгоряченное дыхание вырвалось двумя клубами пара из ноздрей животного и обдало теплом и влагой их лица. Ричард услышал, как рядом с ним не переставая молился де Ришло, и попытался последовать его примеру.
Жеребец заржал, запрокинув голову и отпрянул назад к книжным полкам, и его копыта громко застучали по полу. Затем, будто пришпоренный невидимым всадником, он бросился на них.
Мэри Лу закричала и попыталась вырваться, но худые пальцы де Ришло держали ее руку стальной хваткой. Бледный, как мел, герцог не сводил глаз с жеребца, который, казалось, вот-вот растопчет их. Но Ричард, отчаянно пытаясь защитить Мэри Лу, заслонил ее собой, выхватил пистолет и нажал курок.
Выстрел прозвучал в замкнутом пространстве комнаты подобно раскату грома. Вновь и вновь Ричард нажимал на курок, и на несколько секунд в библиотеке стало настолько светло, что можно было при желании прочитать заголовки книг, стоящих на полках там, где только что находился огромный конь.
Тишина, наступившая после того, как Ричард прекратил стрелять, была настолько пронзительной, что они слышали учащенное дыхание друг друга. Однако после ярких вспышек выстрелов обступившая их темнота казалась еще чернее, и только крепко сцепленные пальцы подсказывали каждому, что рядом с ним находятся другие.
Ричард сразу же подумал о слугах. Стрельба, несомненно, должна была разбудить их, однако ничто не нарушало зловещую тишину, царившую теперь, казалось, во всем доме. Он проверил пистолет и обнаружил, что магазин пуст — в лихорадочной спешке он израсходовал все восемь патронов.
Потянулись минуты напряженного ожидания, и неизвестно, сколько прошло времени, когда они поняли, что перед ними вновь формируется ужасный жеребец ангела смерти.
В комнате запахло конюшней. На темной длинной морде зверя опять засверкали ярко-красные глаза, и копыта нетерпеливо застучали по полу. Невидимые руки резко натянули поводья, и оцепеневшие от ужаса люди приготовились встретить новую атаку.
Герцог почувствовал, что Мэри Лу покачнулась, и, отшатнувшись назад, к краю пентаграммы, медленно осела там на пол. Но он ничем не мог помочь ей — жеребец буквально наседал на них. На самой границе пентаграммы он резко остановился, как будто натолкнулся на невидимый барьер, и его передние ноги заскользили по натертому полу.
Заржав от боли и испуга, он вскинул вверх голову, словно обжегшись о раскаленную поверхность, и попятился назад, пока не уперся задом в книжные полки.
Ричард торопливо наклонился над бесчувственным телом своей жены и обнял ее. Пытаясь приподнять Мэри Лу, он случайно перевернул одну из чашек со святой водой, и ее содержимое разлилось по полу.
Почти в тот же момент откуда-то сзади раздался рев торжествующей ярости — там опять появилось похожее на мешок существо и с безумным ликованием хохотало, уставившись на них. С невероятной быстротой жеребец, понукаемый невидимым всадником, устремился в разрыв, образовавшийся в защищавшем их барьере. Расшвыряв угасшие свечи и корни мандрагоры, жеребец присел на задние ноги, и его передние копыта угрожающе мелькнули в воздухе чуть выше головы герцога.
Казалось, им пришел конец. Холодный пот ручьями стекал по лицу герцога. Ричард, склонившийся над телом Мэри Лу, не отрываясь смотрел на атакующего коня, чей невидимый наездник вот-вот должен был предстать их взору. Тогда герцог использовал последнее средство и ясным громким голосом произнес две строки молитвы, которой можно пользоваться лишь тогда, когда самой душе угрожает смертельная опасность.
Луч света, казалось, на секунду обвил тело жеребца, и в следующее мгновение он отпрянул назад и растворился в тени, отбрасываемой книжными полками. Ужасное существо мгновенно распалось на светящиеся атомы, которые тут же исчезли.
Глубочайшая тишина опустилась на комнату, и пятиугольник превратился в пылающий колодец, стенки которого уходили в беспредельную высоту. Затем все вокруг исчезло, и лишь их души, похожие на светлые точки, плыли в бесконечных сверкающих потоках, в пустоте, где нет ни мыслей, ни ощущений, ни времени. И после долгих эонов странствий они вновь увидели Кардиналз-Фолли и лежащие в пентаграмме свои тела, в которые они падали медленно, как снежинки…
* * *
Де Ришло поднял голову. Ему казалось, что он побывал в далеком путешествии, а затем много дней проспал. Он провел рукой по глазам и увидел знакомые очертания ярко освещенной библиотеки.
Мэри Лу пришла в себя и попыталась сесть на пол, а Ричард хлопотал вокруг нее, непрестанно повторяя:
— Мы живы, милая моя, мы живы.
Из глаз Саймона исчезло безумное маниакальное выражение, и он выглядел столь же нормально, как и перед началом этой жуткой схватки.
— Да, мы живы — а с Мокатой покончено, — отозвался де Ришло, проведя еще раз рукой по глазам, словно хотел стряхнуть с них застилавшую их пелену. — Сегодня ночью за нами явился ангел смерти, но не смог забрать нас. Но он никогда не возвращается в свое мрачное царство с пустыми руками. Моката посылал его, и Моката должен был заплатить за это.
— Вы… вы уверены, — у Саймона от неожиданности отвисла челюсть.
— Конечно. Древний закон возмездия никогда не нарушается. Он будет мертв до наступления утра.
— Но, но, — заикаясь начал Саймон, — знаете ли вы, что Моката никогда не занимается такими вещами сам. Он вводит других людей в транс и заставляет их делать все, что ему нужно. Один из бедняг, находящихся в его власти, заплатит за эту ночь.
Он не успел закончить свою фразу, как на террасе раздались тяжелые шаги, от сильного удара ногой распахнулась дверь, и в проеме перед ними появился Рэкс, изможденный растрепанный, с маской страха и гнева на лице. У него на руках было тело золотоволосой женщины. Сейчас перед ними был не призрак — в этом теперь никто не сомневался, — однако сам Рэкс смотрел на них так, как если бы перед ним было пустое пространство.
