Пришлось ему помочь и в этом. Ноги Боба заплетались: поднявшись, он зашатался и ухватился одной рукой за открытую дверцу, а другой за меня. Я пробормотал утешительную бессмыслицу — вот так, вот так, все хорошо — подхватывая его. Почему жена не кидается на помощь?
Оглянувшись, я увидел, что она стоит спиной к машине и разговаривает с моим помощником. Какой, к черту, помощник, если он из кожи готов выскочить, чтобы мне помешать?!
— Делберт! — крикнул я. — Иди сюда! Женщина обернулась. Ее взгляд был уже не просто перепуганным, но полным ужаса. Неужели у мальчишки хватило ума выложить все начистоту? Или снова соврал, как неделю назад канадцам?
Канадцев было двое. Веселые молодые парни, рослые и крепкие — одного хватило бы всем моухейским монстрам насытиться. Они тоже остановились перед нами, стали расспрашивать, куда попали, и восхищаться красотами природы; тот, который ехал пассажиром, щелкал фотоаппаратом после каждого вопроса. Поля и холмы — великолепный пейзаж, не спорю. Я уже хотел сказать, что могу показать им виды гораздо лучше, пусть только оставят машину и пешком пройдутся со мной вон за тот холм (а потом вполне естественно было бы (пригласить их выпить по стаканчику), но Делберт вмешался в разговор с неожиданным напором.
— Уезжайте отсюда немедленно! — выпалил он, не позволив мне рта открыть. — Это закрытая зона, в деревне эпидемия энцефалита.
На слове «энцефалит» он чуть не сбился, но парни сразу притихли. А я не решился уличить мальчишку во лжи. За мной по-прежнему хвостом ходили надзиратели, очередность соблюдалась строго, как при сборе камней, обросших мхом, — и в тот день неподалеку держался Чарльз Маккини. Я не хотел, чтоб он видел, как мы с Делбертом спорим. Пусть думает, что мальчик успешно проходит перевоспитание из выродков в загонщики.
— Да, — сказал я тогда, — уезжайте, я требую этого как официальное лицо. Если задержитесь, буду вынужден сообщить о вашем самоуправстве в управление округа. Как вы вообще сюда попали? Дорога должна быть перекрыта.
Парни не пробовали ни оправдаться, ни возражать. Они явно не были медиками, и, как большинству простых смертных, энцефалит казался им помесью чумы с острым отравлением. Наскоро поблагодарив за предупреждение, они рванули прочь от Моухея на третьей скорости. А Делберт прятал глаза, пока не подошел Чарльз. Зато перед ним оскалился: «Придурки какие-то. Мистер Хиллбери их три раза просил задержаться, осмотреть окрестности, а они талдычат: „Некогда“. Не мог же мистер Хиллбери их за грудки хватать».
Маккини внимательно смотрел на него, и я поспешил подтвердить выдумку. Боялся за мальчика и врал от души, так что в конце концов Чарльз поверил. Но если мы упустим еще одну машину, моухейцы насторожатся.
— Беги к миссис Клеймен, — приказал я, — и скажи, что вот-вот будут постояльцы. Этому джентльмену надо отдохнуть.
Делберт не сдвинулся с места. А женщина подошла ко мне. Судя по глазам, ей хотелось схватить мужа и вырвать его из моих рук, словно я был Молохом. На самом деле я был кое-чем еще худшим. А ей не хватало смелости начать борьбу.
— Сэр… Может, мы… — она не могла подобрать слова, оглянулась на Делберта, ища помощи, но мальчик смотрел только на меня. Думал, я не выдержу его взгляд? Когда на другой чаше весов лежит моя жизнь? Да я с Медузой Горгоной сейчас могу в гляделки сыграть!
— Сэр, может, мы поедем дальше? Здесь ведь нет доктора…
— Как вы собираетесь ехать? — грубо оборвал я ее лепет. — Ваш муж сказал, вы не водите машину. Хотите его заставить? В таком состоянии? Интересно вы понимаете супружескую любовь и заботу! Бегом, Делберт!
На сей раз он послушался. Женщина прошла к машине и стала успокаивать дочку. Девочка бормотала что-то еле слышно, я разобрал испуганное «Папочка совсем заболел?» — и почувствовал себя последним подонком.
Кем и был.
А что, если сейчас я сяду за руль и разверну машину назад, к Гэлтауну? Прямо на глазах у Расти Биннса, который следит за нами из-за старого клена, стоящего на другой стороне дороги. Пока он добежит до Моухея и поднимет шум, между нами и мутантами будет уже миль тридцать. «Бьюик» новый, мотор должен быть мощным, стоит рискнуть! Но я тут же представил, как в «Бьюик», идущий на скорости около ста миль в час, сзади врезается пикап Энсонов и отбрасывает его в кювет. Церемониться Роджер не станет, ударит со всего маху. Плевать ему на то, что сам может погибнуть, лишь бы община выжила!
Во мне такой одержимости не было. А воображение рисовало, как из-за пикапа выскочит «Тойота» О'Доннела и в окошке над опущенным стеклом появится рука Ларри с пистолетом. Ты еще жив, Уолт? Нет, я не стану тебя добивать. Прострелю коленные чашечки и повезу обратно, скоро ведь будет дождь.
По горлу прокатился комок. Я не расслышал, что говорила женщина. Ее муж поднял голову, опомнившись после очередного приступа, и послушно позволил усадить себя на заднее сиденье. Девочка забилась в противоположный угол, с опаской глядя на отца.
— Садитесь, мэм, — улыбнулся я. — Все будет в порядке.
* * *
Ханна Клеймен сказала ей то же самое. Она встретила постояльцев широкой улыбкой, а Рой, как раз заглянувший домой перекусить, сиял еще ярче. Он в два счета очаровал девочку; убедившись, что папочка, лежа в постели, уже не дрожит и не вскрикивает, малышка с облегчением переключилась на веселого дядю. Рой рассказывал ей какую-то смешную историю о полевых мышах, а я, глядя, как они вдвоем хохочут, вспоминал слова Делберта «когда они били меня, Рой смеялся». Запуская зубы в тело этой девочки, он тоже будет смеяться? Я поспешил выйти из дому. «Только боль и его смех»… Кому я помогаю?! Что со мной?!
— Молодец, Уолт, — сказала Ханна, выйдя следом. — Теперь я сама управлюсь. Выродок тебе не мешал?
— Помог.
— Ты что, волшебник?
Я не мог сказать, что ее улыбка вызывает у меня отвращение, но, кажется, эти слова чуть не сорвались с языка у Делберта. Он отвернулся рывком, и я подумал, что зубы снова впились в нижнюю губу.
— Я бы четверть цента не дала за то, что этот выродок сможет одуматься, — продолжала Ханна. — Он же вечно пытался чужаков отогнать, жалел, видишь ли. Если ты из него загонщика сделаешь, это чудо будет.
Я промолчал. Ханна ушла в дом, не рискуя надолго оставлять гостей без присмотра, а Делберт все смотрел в сторону. Расти Биннс оперся на забор около дома О'Доннелов, неумело изображая интерес к их крыльцу. Перестал бы ломаться, козел! Тоже мне, Джеймс Бонд по-моухейски. Другие «надсмотрщики» следили в открытую и не раздражали так, как этот остолоп.
Из дома снова донесся смех девочки.
— Идем, — приказал я, обращаясь к своему помощнику.
— Коробит, да? — отозвался он.
— Заткнись!
Расти услышал. Дернулся и захлопал глазами, уставившись на нас. Черт с ним, пусть пялится. Навредить ничем не сможет, я только что доказал свою лояльность общине. Требования выполняю, а что при этом говорю — не их собачье дело!
