— Надеюсь, что у нас не возникнет никаких проблем.
— Идите. И не забудьте взять с собой крепкую веревку — на случай, если что-нибудь упадет за борт. По крайней мере, вы всегда сможете повернуть назад. Ведь не зависит же от этого ваша жизнь, не правда ли? В моей лодке есть спасательный круг, но мне никогда не приходилось спускать его на воду, однако наперед не угадаешь.
— Если дела у нас пойдут плохо, мы вернемся. Не беспокойтесь.
— Рад это слышать. У вас еще много времени для того, чтобы повторить попытку.
Лукас молчал. Другого времени не было, все нужно было сделать именно этой ночью, в полнолуние. Джозефу нужны были камни, которые мог достать только Лукас.
Юноша простился со смотрителем маяков и пошел домой. Опять он возвращался поздно. Мать будет волноваться. Никто в доме, за исключением Лукаса, не забывал о том, что с ним произошло.
Вечер наступил, закутавшись в серые тучи. В году было мало дней, когда небо в Городе Солнца закрывали облака, и этот был одним из них. Дома Лукасу пришлось выслушать множество упреков в том, что, вернувшись поздно, он не вовремя принял лекарства. Пилар была рассержена, как никогда ранее.
— Или ты будешь всерьез относиться к тому, что с тобой случилось, или нам с отцом придется применять к тебе жесткие меры! Ты должен доказать, что способен заботиться о себе самостоятельно и нам не нужно стоять у тебя за спиной.
— Не преувеличивай, прошло всего несколько минут.
— Я не преувеличиваю. Если в один из дней ты забудешь хотя бы об одном лекарстве, у тебя могут возникнуть проблемы из-за отторжения. Тебе придется снова делать операцию по пересадке, и, возможно, не удастся найти донорское сердце так быстро, как произошло в этот раз. Ты это понимаешь? Тебе нельзя забывать того, о чем я говорю. От этого зависит твоя жизнь.
— Я знаю, знаю. — Лукас обнял мать. — Успокойся! Лекарства у меня всегда при себе. — Юноша дотронулся до коробочки с таблетками, которая покоилась у него на груди и была незаметна до тех пор, пока он не снимал футболку.
— Пожалуйста, береги себя, сын! Если с тобой что-то случится, я не знаю, что будет со мной, со всеми нами…
— Не волнуйся, ведь наиболее заинтересованным в том, чтобы сердце не перестало биться, являюсь я сам. — Он снова обнял мать.
Казалось, Пилар немного успокоилась. Она разогрела обед[36]и села рядом с сыном.
— Почему бы тебе не проводить больше времени дома? Ты вернулся к нормальной жизни, но в ней уже ничего не станет таким, как было прежде, — продолжила говорить Пилар, пользуясь тем, что они были дома одни.
— Но ведь именно в больнице мне рекомендовали как можно раньше вернуться к нормальной жизни. — Лукас был очень голоден. Он жадно ел жаркое из мяса, картошки и овощей, которое его мать готовила так хорошо, как никто другой.
— Мне кажется, что ты слишком торопишься. Операция такой сложности требует определенных сроков восстановления. Прислушайся к моим словам и побольше отдыхай! Мы почти не видим тебя. Брат нуждается в общении с тобой, да и мы тоже… Кстати, ты очень бледный.
— Пойду прилягу… Но этим вечером я договорился встретиться с друзьями.
Пилар махнула рукой. Все, о чем она говорила, было бесполезно.
— Посмотрим, что скажет отец относительно твоих планов на этот вечер. Я намерена запереть тебя дома, если это будет необходимо для того, чтобы ты восстановился после операции.
— Пожалуйста, мама! Я не маленький. Ты знаешь, что обычно среди недели я никогда не ухожу поздно, но сегодня мне очень нужно. Важно сделать это именно вечером, правда. Я хорошо себя чувствую и хочу, чтобы ты обращалась со мной так же, как и раньше. Не надо слишком оберегать меня. Ты должна понять, что я не хочу чувствовать себя больным.
После долгого молчания Пилар ответила:
— Хорошо, но до двенадцати ты должен быть дома. Иначе ты не выйдешь в течение нескольких последующих дней. Тебе придется оставаться дома до тех пор, пока я не буду уверена, что ты в состоянии вести обычную жизнь.
— В половине первого — не по-твоему и не по-моему, идет?
— Я сказала — в двенадцать, и разговор окончен.
— Значит, мне придется возвращаться, как Золушке, наполовину обутым и бегом?
— Все очень просто: выйди раньше! И чтобы в двенадцать был дома.
Хавьер и Луис вернулись домой. Отец забирал младшего сына из колледжа. Луис обнял брата, но отец, услышавший обрывок разговора, поддержал жену.
— Собираешься погулять, не так ли? — Он посмотрел на Пилар, которая недовольно кивнула. — Если мать сказала, что в двенадцать ты должен быть дома, то будь добр оказаться здесь вовремя. Ты слышишь меня? Ни минутой позже. Мы требуем от тебя этого для твоего же блага…
— Ладно, если ты собираешься начать все заново, то я уйду в свою комнату. Мне необходимо немного отдохнуть.
— Вот это тебе и нужно сейчас делать. Больше отдыхай.
Лукас, разозленный, ушел в свою комнату. Луис с грустью посмотрел на родителей и поплелся следом за братом.
— Слушай, оставь меня в покое. Я хочу побыть один, — сказал Лукас мальчугану.
— И не надейся. Я хочу прилечь рядом с тобой, потому что очень устал в колледже.
— А что, в доме нет другого места? Тебе обязательно лежать на моей кровати?
— Да… — Луис снял очки и улегся рядом с братом.
Через некоторое время мальчик заснул, прижавшись к плечу брата. Лукас, продолжая бодрствовать, думал о том, сумеет ли он вернуться домой к назначенному сроку. Он был уверен, что если не успеет, то на следующий день не сможет пойти на пляж и встретиться с Орианой. Уставившись в потолок, юноша думал о ней. Ему нравилось, что глаза девушки меняли свой цвет. Лукас думал о ее белой коже, ее волосах… Он не мог выкинуть Ориану из головы. В последнее время мысли о ней стали навязчивыми. Опустив веки, Лукас незаметно для себя уснул. В восемь часов он машинально открыл глаза, посмотрел на будильник и подскочил. Луис испугался и тоже вскочил.
— Что случилось? — спросил мальчик, шаря по столу в поисках своих очков.
— Черт возьми, мы проспали!
— Ну, это не кажется мне столь ужасным событием.
— Замолчи, карапуз! — с улыбкой сказал Лукас брату.
— Кто там выступает? — Мальчик начал бороться с братом, как любил это делать, когда был совсем маленьким.
— Луис, у меня нет времени для шуток.
Лукас быстро привел себя в порядок и позвонил Брэду по мобильному телефону. Он сказал, что они будут на пристани, и взял свой самый теплый плащ, так как знал, что влажная ночная прохлада проберет до костей.
