– Я нэ знаю. Я толлькоо претполложил.
Сильный балтийский акцент резанул слух. Если Ингвар не хочет отвечать – он «включает» акцент, за которым слов не разберешь. Во что же ты вляпался несколько лет назад?
– Ладно. Сейчас это лирика. Будем считать, что немцам надо на космодром. И что в коробках либо детали…
– Либо фикция, чтобы попасть на нужную трассу, – добавил Юс. – Так бы мы по «восьмерке» двинули.
– Да, пожалуй. Ну что же, выезжать все равно придется. Всем спать – если получится. И завтра быть начеку.
Очередной день, очередная дорога. Все меньше зелени вокруг, все прохладнее, в глубоких оврагах кое-где проглядывает грязновато-серый снег. Мы едем через Ярославль в Вологду.
Несколько раз мне казалось, что на спусках «Фрайт» рывком увеличивает скорость, как будто водители хотят пустить нас под колеса. Глупости, наверное. Хотя паранойя – профессиональное заболевание райда, и она же его инстинкт самосохранения.
Придорожные деревеньки попадались все реже, и сами они уменьшались в размерах. Север – это особый жизненный настрой, там не каждый может жить.
По сравнению с этими местами я – уроженец солнечного юга. Правда, какой из меня южанин, если в Крыму я ощущал, как плавлюсь под солнцем. Ингвару и Юсу тут легче. И теперь я понимаю, почему Дэйзи не признается, откуда родом – не хочет лишний раз вспоминать свой город. Но, кажется, он из теплых.
Мы пересекли границу с Вологодской областью и углубились в лесок. Такой классический русский лес из сказок – с березами. Трасса вильнула, и за поворотом, вместо Ивана-царевича, поджидал кошмар. Не Кощей. Сбитый конвой.
Тягач нырнул в кювет, перекошенный длинный прицеп загораживал полосу. Стенки и двери в следах пуль. Вскрывали его, судя по оплавленным краям, взрывом маломощного заряда.
Около прицепа валялись три байка. Видимо, замыкающие. И возле них – три тела с цветами неизвестного мне байк-клуба.
– Оттмар, нам надо остановиться. Проверить, есть ли выжившие.
– Запрещаю вам это делать.
– Господин Шолль, это правило байкеры соблюдают. Если кто-то из них без сознания, то помочь ему сможем только мы. Останавливайтесь.
Пока я препирался с немцем, наш конвой объехал фуру. Перед ней лежали еще два байка. У тягача боковые стекла отсутствовали.
– Оттмар, остановитесь. Будьте человеком.
– Три минуты.
Я подошел к телу, лежащему на животе возле изрядно проржавевшего «Делойта». Опустился на корточки, снял перчатку, оттянул воротник и пощупал шею. Теплая. И даже слабый пульс прослеживается.
– Вроде живой! – крикнул я и перевернул райда на спину.
И тут же удостоверился, что байкер – не труп. Мне в лицо глянуло дуло пистолета.
До сих пор не знаю, почему я тогда не снял шлем. То ли вид ржавых байков ухватило подсознание и возмутилось, мол, настоящий райд так коня не запустит. А быть может, на меня повлияло отсутствие крови у тел.
Я отпрянул – и тут же бахнул выстрел. Пуля звонко шелкнула в шлем по касательной и улетела в лес. Голос Дэйзи в наушниках: «Змей!» И выстрелы, выстрелы…
Второй раз нажать на спуск «труп» не успел. Я выбил пистолет из его руки и грохнулся на землю, чувствуя, как пули где-то рядом расчерчивают воздух невидимыми линиями.
– Суки-сволочи-ненавижу! – орал Юстиниан.
«Труп» вскочил и деловито продолжил искать моей смерти – на этот раз в его руке оказался нож. Я поднырнул, провел апперкот. Лже-байкер удар пропустил и покачнулся. Краем глаза видел, как шевелится его напарник.
Громко охнул Ингвар.
Второй лже-байкер тоже вытащил пистолет. Я рванулся к своему «трупу» и, ощущая, как нож врезается мне в бок, обнял его, будто брата, которого у меня никогда не было – и сейчас не будет.
Спина врага приняла предназначенные мне пули. «Труп» в руках задергался и окончательно стал трупом – без всяких кавычек.
Загрохотал автомат. Ладони моментально вспотели, а сердце моментально окаменело. Ингвар – или перекрестный огонь?
В голове отвлеченно крутилась фразочка: «Вот и померли среди русских березок». Отбросив тело, я рванул к байку. Дэйзи спряталась за колесом и лупила по опушке. Автомат затих. Я выхватил из кобуры на «Кавасаки» «винчестер» и бросился к другому колесу. Пока Лера меняла магазин, автомат вновь дал очередь.
Как-то совсем по-кошачьи мяукнул Юстиниан.
С громким пшиком «Фрайтлайнер» сдал назад, приняв на себя выстрелы из кустов. Дэйзи вновь подстригла опушку, я перебросил ей «винчестер» и, пригибаясь, помчался к ребятам. Юстиниан, изрядно побелевший и с кровоточащей раной на левой руке, сосредоточенно тянул Ингвара под защиту грузовика. Латыш был плох – зажимал рану в боку и подволакивал ногу.
– Ехать сможешь? – крикнул я.
– Недолго, – поднял глаза Ингвар. – Минут. Пять.
– Сматываемся, живо.
– Парни, скорее! – у Дэйзи в голосе панические нотки. – Я не успеваю их сдерживать!
Глухо ухал «винчестер».
Мы взгромоздили прибалта на «Априлию», Ингвар газанул, выскочил перед «Фрайтом» и помчался по трассе.
– Отходим, отходим! Юс, давай, Дэйзи, сейчас поддержу.
Сашка перебросил мне «беретту» и вприпрыжку добрался до «Явы». Рыкнул мотор, я перебежал к фуре-приманке. Приметил, где шевелятся кусты, отправил туда свинцовый подарочек.
– Дэйзи, давай! Оттмар, вперед.
«Харлей» и «Фрайтлайнер» устремились к выходу из ловушки. Я перекатился и, держась в хвосте трэка, добрался до своего японца. Старина не подвел, сразу же завелся. Спина вспотела, я ощущал, как кто-то старательно прицеливается. Газ, байк прыгнул и сразу же набрал скорость.
Я почувствовал толчок. Ноут бодро сообщил о неисправности заднего «стопа». На полметра выше – и все, привет. В мониторе заднего вида стремительно удалялся подставной грузовик.
Ингвара мы нагнали через несколько километров. Он добрался до какой-то деревеньки и сидел на обочине, рядом с байком, чуть покачиваясь. Прибалт вот-вот мог потерять сознание. Дэйзи бросилась к нему.
– Ингвар, Ингвар, ты как?!
– Я. Я тут. Ничего.
Юстиниан распаковывал комплект первой помощи. Из грузовика вылез Оттмар.
– Предупреждал же вас, не надо останавливаться!
– Это первый случай, – ответил я, собирая «Роршах». Мало ли, вдруг погоня.
– Странно, что только первый. На месте преступников я бы давно этим трюком воспользовался. Раз вы всегда останавливаетесь.
Мне было нечего сказать. Немец совершенно прав. Этот случай изменит байкерское движение еще больше, чем договор о свободе от байк-клуба.
Дэйзи и Юстиниан обработали раны латыша. Сашка поспешил и ко мне:
