Все эти пэры имели глубокое уважение к своим женам — в соответствии со всяким вздором о самопожертвовании, который распространен среди особ с голубой кровью. Однако Роуленд вышел из бродяг и всегда останется бродягой. Когда он находил что-то драгоценное, то не отдавал это и не возвращал законному владельцу. Он сторожил его подобно тому, как дикая собака охраняет найденную кость. В этом случае он тоже был изголодавшейся дворняжкой, а Элизабет…
— Итак? — Хелстон снова возвращался к перемалыванию вопроса о каких-то глупых деталях. Это продолжалось уже неделю.
— Что «итак»? — пробормотал Роуленд.
— У тебя оно есть?
— Что?
Герцог тяжело вздохнул.
— Кольцо.
Он знал, что герцог отсчитывает дни до этой свадьбы. Потом Хелстон ощутит свободу — свободу от ответственности приглядывать за одним беспокойным представителем выводка его бабушки.
Несмотря на смену женихов принц-регент не взял назад свой щедрый подарок Саре Уинтерс. После свадьбы Элизабет герцогу придется управляться всего с одной вдовушкой, хотя она доставляла хлопот больше всех. С Эйтой.
— Ну? Так у тебя есть это чертово кольцо, или я должен изъять его из побрякушек моей жены? — нетерпеливо спросил Хелстон.
Роуленд просто не мог пересилить себя.
— Кольцо? Гм… Это может стать сложностью, — небрежно ответил он.
Герцог повернулся к Майклу:
— Ты должен, по крайней мере, сводить своего братца к ювелиру. Помочь найти это чертово…
Майкл вздохнул.
— У него оно есть, Хелстон. Очевидно, ты не имеешь никакого понятия.
— О чем? — мрачно спросил герцог.
— О том, что мой брат имеет старомодные представления о выражении благодарности.
— И в чем это заключается?
— Он заставляет тебя пропотеть.
Роуленд хлопнул своего младшего брата по спине.
— Ты прав, Майкл. Но лишь отчасти.
— И в чем я не прав? — спросил Майкл, и его улыбка погасла.
— Относительно его потения. Но у меня нет ни одной причины для беспокойства. Все совсем наоборот.
Это вызвало у Хелстона смех. Успокоившись наконец, он сказал:
— Еще посмотрим, мой дорогой друг. Я предсказываю, что через девять месяцев мы станем свидетелями сдвига в твоей холодности. Если, конечно, ты будешь использовать время разумно. Эллсмир этим летом стал ярким примером.
— И, разумеется, ты, Хелстон, был совершенно холоден, в то время как твоя жена… — пробормотал Майкл.
— Больше ни слова, Уоллес. — Герцог сверкнул глазами.
Их беседа была прервана появлением Эйты, которая метнула быстрый взгляд на дверь и кивнула архиепископу и Лефрою, стоявшим в противоположном конце комнаты. Это помогло Роуленду скрыть неожиданный приступ страха и ноющей боли в сердце. Господи, если она забеременела… От этой мысли у него все расплылось перед глазами. Он не может потерять ее. Он проглотил поднимающуюся к горлу желчь.
Пожилой архиепископ в гораздо более скромном облачении, чем в церкви Святого Георгия, шагнул к ним.
— Займем места, джентльмены.
Верный конюший Роуленда остался у окна.
— Лефрой! — Легким жестом Роуленд пригласил этого человека, которого знал так давно и которому доверял как никому.
— Хозяин? — Лефрой приблизился на шаг.
— Становись сюда.
Старый Лефрой подошел еще ближе и остановился рядом с Майклом.
— Нет, — сказал Роуленд. — Рядом со мной.
Лефрой приблизился к нему, и на его лице появилась широкая, до ушей, улыбка.
— Подержи это. — Роуленд подал Лефрою изящное, отделанное золотом кольцо со множеством маленьких, изысканных бриллиантов.
Герцог выпучил глаза.
— Где ты его…
Роуленд вскинул бровь.
— У меня есть возможности…
— Клянусь всем святым, — пробормотал Хелстон, — ты купил краденое кольцо.
— Не будь смешным, — возразил Роуленд. — Оно не украдено. Оно взято у его жены. — Он бросил взгляд на брата. — Взаймы.
— Взаймы? Это значит, что ты его вернешь? — воскликнул Майкл.
— Нет. В смысле, ты сможешь получить его назад, если Элизабет увидит нечто такое, что понравится ей больше. Но я не буду держать твое… — Тут он услышал какой-то звук, и все повернулись.
Глаза его остановились на светящейся фигуре у входа. От этого зрелища у Роуленда пересохло в горле. Он не смог бы описать это белое великолепие из шелка и кружев, которое было на ней. Он знал лишь то, что она похожа на ангела, сошедшего с небес, чтобы повести его в рай.
Когда она подплывала к нему, он увидел белые цветы в ее волосах. Несколько локонов спускались к плечу, чтобы окончательно свести его с ума. Но в первую очередь его пленили ее глаза. Они были такие чистые, такие искренние и такие зеленые на фоне всей этой белоснежной красоты.
Она выглядела как невеста.
Его невеста.
Он протянул руку, когда она оказалась рядом. Не думая, он поднес ее пальцы к губам и поцеловал тыльную сторону затянутой в перчатку ладони. Ее глаза сказали ему, что она так же скучала по нему, как и он по ней.
Архиепископ откашлялся, тем самым обратив на себя внимание.
— Мистер Мэннинг, прошу вас, — строго сказал он. — Давайте продолжим процедуру в положенном порядке. Вначале клятвы, а затем… ну, все остальное.
Роуленд не отвел от нее глаз. Что сказал архиепископ?
На ее лице появилась ослепительная улыбка, которая очаровала его еще больше. У него почти закружилась голова. А затем она протянула руку, чтобы передать Эйте маленький букетик.
Он никогда не обращал внимания на слова, произносимые на том небольшом количестве свадеб, на которых ему довелось присутствовать. В тишине этого зала он впитывал каждый нюанс каждой фразы.
Поклявшись в верности женщине, которая спасла его от самого себя, он почувствовал, что растворяется в неземном чувстве радости.
—…в горе и радости, в богатстве и нищете, в болезни и во здравии — любить, холить и повиноваться, — тут она удивленно вскинула бровь, — пока смерть не разлучит нас по святому велению Божьему; в этом я даю тебе мою клятву.
Роуленд схватил кольцо, которое держал Лефрой, и остановился в растерянности, увидев ее руку в длинной перчатке.
— Гм… — Зажав кольцо зубами, он принялся стаскивать перчатку с руки.
Хелстон кашлянул.
— Надень на перчатку.
— Нет. С этого момента она никогда не должна его снимать, — сказал он, глядя в ее смеющиеся глаза и продолжая стаскивать перчатку.
