Видит Бог, если бы он не был так зол, то поаплодировал бы ей за присутствие духа. Но он выпрямился и, не говоря ни слова, направился к гардеробу. Он понял, что ей стало ясно, куда он направляется, потому что она тихо охнула и поспешила за ним следом:
– Лорд Лэнгстон, что вы делаете? Он не мог говорить, поскольку от ярости утратил дар речи. Еще никогда в жизни не испытывал он такой ярости по отношению к другому человеку, какую испытывал в тот момент к этому трусу, прячущемуся в гардеробе. К проклятому мерзавцу, которого она явно пригласила к себе в спальню. К человеку, который, несомненно, осмеливался прикасаться к ней. Целовать ее.
«Точно так же, как это осмелился сделать ты, – ехидно согласился с ним внутренний голос. – В таком случае чем ты отличаешься от этого сукина сына, который прячется в гардеробе?»
Он стиснул зубы, чтобы не зарычать от ярости, и протянул руку к бронзовой ручке дверцы.
– Остановитесь! – сказала она за его спиной. – Прошу вас…
Не дав ей договорить, он с такой силой распахнул дверцы гардероба, что сорвал одну из них с петли. Готовый с первого удара отправить мерзавца в нокаут, Мэтью схватил мужчину за галстук и вытащил из шкафа.
И уставился в свои собственные глаза.
Вернее, в изображенные углем его глаза, а также нос, рот и челюсть, которые не принадлежали ему, но были почему-то знакомы. Все это было нарисовано на комковатой голове. На которой не было волос. И ушей.
Он замер на месте. На лице жили только глаза, лихорадочно осматривающие то непонятное, что он держал в руках. Судя по всему, перед ним была точная копия мужчины в натуральную величину. Мужчины, на котором была надета… его сорочка? Мужчины, у которого не было рук, одна нога была значительно толще другой и который, видимо, испытывал невероятно сильную эрекцию.
Мэтью опустил кулак и повернулся к Саре, которая стояла в нескольких футах от него, прижав к щекам ладони, и смотрела на него округлившимися глазами с выражением смертельного ужаса на лице.
– Что, черт возьми, все это означает? – спросил он, так сильно тряхнув чучело, что комковатая голова скатилась с плеч и упала на пол.
Сара немедленно наклонилась, подняла ее и покровительственно прижала к груди. Уставившиеся на Мэтью его собственные глаза выглядели так натурально, что он даже потрогал свою голову, чтобы убедиться, что она все еще на плечах. Встретившись взглядом с Сарой, он заметил, что она страшно рассержена.
– Полюбуйтесь, что вы наделали! – возмущенно сказала она. – Вы хоть понимаете, сколько времени я потратила, чтобы голова была пришита прямо?
Он в замешательстве долго смотрел на нее, потом сказал:
– Я понятия не имею, сколько вам потребовалось времени, но, очевидно, вам его не хватило. А теперь ответьте на мой вопрос: что, черт возьми, происходит? И зачем здесь находится эта мерзкая штука? – Он снова встряхнул безголовое чучело. – Откуда она взялась, почему на ней моя сорочка и почему на этой комковатой голове нарисованы мои глаза?
Она приподняла брови:
– Вы просили ответить на вопрос, а сами задали пять.
– И на все я хочу получить ответы. Немедленно.
Она посмотрела ему прямо в глаза и кивнула, от чего очки сразу сползли на нос. Поправив очки, она сказала:
– Ладно. Здесь ничего не происходит, если не считать того, что вы сочли приемлемым ворваться, не спросив и не получив разрешения, в мою спальню. Эта «штука», как вы грубо изволили назвать ее, является копией мужчины в натуральную величину. Это плод фантазии леди – членов нашего литературного общества. В дополнение к вашей сорочке на ней надеты галстук лорда Терстона, брюки лорда Сербрука и сапоги лорда Берика. Пришлось позаимствовать все это, потому что иначе его не только было бы невозможно набить, но он оказался бы голым. На его комковатой голове, кроме ваших глаз, имеются нос лорда Берика, рот мистера Дженсена и челюсть лорда Сербрука, поскольку в наши намерения входило создать образ идеального мужчины. – Она возмущенно фыркнула. – Кроме глаз, с вами у него нет никакого сходства.
– Очень на это надеюсь. У меня, знаете ли, есть уши. И волосы. Не говоря уже о шее и…
– Я хотела сказать, – прервала его Сара, прищурившись, – что он является образцом джентльменского поведения. Уж он-то не проявил бы такую бесцеремонность, не стал бы врываться в спальню леди и отпускать бестактные замечания по поводу неправильной формы чьей-то головы.
– Но если бы его собака убежала, унеся в зубах что-то очень важное для него, а он бы струсил и не сделал того, что необходимо, чтобы вернуть эту вещь, то оказался бы образцом поведения простофили. – Он провел рукой по лицу. – Ну и ну! Вы, кажется, заставили меня говорить об этом чучеле, как будто это живое существо. Как будто у него есть имя.
– По правде говоря, у него действительно есть имя.
– Вот как? И как же его зовут? Лорд Комковатый? – Его взгляд скользнул к невероятных размеров утолщению под брюками чучела. – Граф Грандиозный? Или, может быть, мистер Анатомически Невероятный?
– Нет. – Она решительно отобрала у него из рук туловище. Помедлив несколько секунд, во время которых он, кажется, даже слышал, как она спорила сама с собой, Сара сказала: – Позвольте представить вас моему очень хорошему другу – мистеру Франклину Н. Штейну.
Глава 15
Сара, замерев на месте, наблюдала, как меняется выражение лица лорда Лэнгстона, переходя от крайнего удивления и смятения к явному раздражению. Тем лучше. Не все же ей одной испытывать подобные чувства.
– Вы сделали точную копию вашего друга Франклина? Почему? Неужели вы так сильно скучаете по нему?
Она еще крепче прижала к себе обезглавленное туловище Франклина, так что из зияющей дыры на шее выдавилось немного набивочного материала. Она не сразу решилась сказать, что Франклина вообще не существует, но поняла, что просто не сможет солгать Мэтью. Тем более что, в конце концов, он все равно обо всем узнает. Наверняка после того, как они поженятся с Джулианой, молодая жена расскажет ему историю появления Франклина. Так что скрывать от него правду сейчас не было никакого смысла.
Она улыбнулась:
– Я вообще не скучала по Франклину.
Мэтью прищурил глаза:
– Тот факт, что вы так крепко прижимаете его копию к груди, говорит об обратном.
– Я его не прижимаю. Я его держу, – сообщила она, – и только лишь потому, что он не может стоять без посторонней помощи.
Он искоса взглянул на огромное утолщение спереди под брюками Франклина:
– Я, кажется, даже понимаю, почему он не может стоять.
– А скучать по нему я просто не могла, потому что его не существует.
– Не существует? – Он нахмурил брови. – Что за вздор! Я своими глазами видел сделанный вами рисунок. Вы не забыли? Это был очень подробный рисунок абсолютно голого мужчины. А под рисунком вы даже написали его имя.
