— Надеюсь, оно стоило того, чтобы немного подождать.
София повернулась и увидела, что муж стоит в дверном проеме.
— Как ты ухитрился…
Он приложил палец к губам:
— Ш-ш… Это моя тайна.
— Но мы же не можем…
— Это кольцо никогда не покинет твоего пальца. — Он подошел ближе и протянул руку. — А это всегда останется на моем. — На пальце Бена поблескивало традиционное золотое кольцо с выгравированной на нем датой свадьбы. — Все официально. Крошка, мы окольцованы.
София расплакалась от счастья. Несомненно, это Судьба! Что, если бы она не работала в ту субботу и не наткнулась на фантастического мужчину, распевавшего лирические баллады в торговом центре «Берренджерз»?
— Займись со мной любовью. Прямо сейчас.
Он положил руки ей на плечи и заглянул в глаза.
— Меня не нужно уговаривать.
София вдруг поняла удивительную вещь: с Беном она чувствовала себя совершенно естественно, ей не приходилось решать, поступить ли так или этак, что сделать, чтобы поддержать его интерес. Она просто была самой собой, Софией, а он — Беном, и они любили друг друга. Никогда раньше она не знала такой искренней, подлинной близости. На какое-то мгновение ее охватило ощущение беспредельного счастья, и на глаза снова навернулись слезы.
В ответ Бен нежно поцеловал ее в губы.
— Чем я это заслужила?
— Ты улыбнулась.
София была тронута до глубины сердца. Взяв за руку, Бен повел ее в ванную.
— Давай примем душ. У меня для тебя сюрприз.
Он включил воду.
— Как, еще один?
София снова посмотрела на кольцо. Оно очень заметное, привыкнет ли она когда-нибудь к его размеру? Пожалуй, да.
Ванная постепенно наполнялась клубами пара. Бен раздел Софию, потом разделся сам. Всякий раз, когда она оставалась с ним наедине и без одежды, в ней просыпалось бесстыдное животное. Как может тело мужчины быть таким живым, таким чутким, причем постоянно? Она уже знала наизусть каждый дюйм тела Бена, его тепло и неповторимый аромат.
София нежно погладила едва заметный шрам над его бровью. Бен рассказывал, что шрам остался после того, как в летнем походе после седьмого класса одна девчонка толкнула его на скалу.
— Кто это сделал?
— Пейдж Гловер. Когда выросла, она стала фотомоделью. Кажется, ее фотографию однажды напечатали в журнале «Семнадцать».
София грозно нахмурилась.
— Я должна ее выследить и уничтожить. Всякий, кто посмеет причинить тебе вред, будет иметь дело со мной.
— Тогда тебе нужно действовать в хронологическом порядке. Начни с моих родителей.
София внимательно посмотрела на Бена, пытаясь понять, серьезно он говорит или шутит.
— Шучу. — Он выдержал паузу. — Хотя мама очень жестоко редактировала список сладостей на Хэллоуин. Мне, например, никогда не позволялось есть домашний поп-корн.
София засмеялась и встала под душ, потянув за собой Бена.
— Когда ты познакомишь меня с родителями?
— Они сейчас в долгом круизе по экзотическим местам.
— Значит, они все-таки существуют.
— О да. И я их, безусловно, люблю… когда нас разделяет большое водное пространство.
София не могла сдержать нетерпение.
— Где же твой второй сюрприз?
— Закрой глаза.
Она подчинилась и запрокинула голову, подставляя лицо и волосы под струи воды. Когда она открыла глаза, Бен держал в руке какую-то банку и медленно отвинчивал крышку.
— Что это?
— Скраб для тела из коричневого сахара. Я увидел его в витрине бутика.
Он зачерпнул немножко коричневой массы и стал размазывать ее по плечу Софии.
— Ощущение восхитительное, — вздохнула она, наслаждаясь прикосновением жестких крупинок сахара к коже. — И пахнет очень вкусно.
— Я собираюсь вымыть тебя с этой штукой с головы до ног.
Этим Бен и занялся. Когда он дошел до ключицы, София замычала от удовольствия.
— Кажется, я очень избалованная.
— Да, — согласился Бен, — но ты была избалована еще до того, как мы познакомились. Мне ничего не оставалось, кроме как продолжить традицию. Если бы я стал действовать по-другому, то пошел бы против течения.
Он стал размазывать сладкую массу по ее груди.
— О-о-ох, — вздохнула София. — Здесь не надо.
Бен подмигнул.
— Везде.
— Ну если ты настаиваешь…
Она подцепила пальцем немного скраба, шлепнула его Бену на кончик носа и засмеялась.
— Я понял, что влип, еще в тот день, когда мы встретились впервые.
— Не может быть.
— Ты ела фруктовый салат. Я видел, что ты не стала поливать его весь маковым соусом, а подцепляла каждый кусочек отдельно и очень аккуратно макала в соус.
— И тебе это понравилось?
Бен стал натирать скрабом ее живот, его руки двинулись ниже… София резко втянула воздух.
— Это подсказало мне, что ты очень аккуратная девушка, а я достаточно пожил на этом свете и знаю, что аккуратные девушки — сущее наказание.
— Я не полила весь салат только потому, что терпеть не могу дыню с маковым соусом. Не знаю почему, просто не люблю, и все тут.
— Поэтому я тебя и полюбил.
— За дыню?
— Это только одна причина. А другая — то, что ты несносная. Дай мне слово, что не будешь пытаться исправиться.
— О, я собираюсь заняться этим каждые полгода. Читаю кучу книг, составляю списки первоочередных задач и заново формулирую для себя смысл жизни. Но все напрасно. Например, я так и не бросила курить, хотя намеревалась сделать это еще в девяносто седьмом.
Бен присел на корточки и стал размазывать скраб по бедрам. Не вставая, он посмотрел на нее снизу вверх, и на этот раз в его глазах не было обычного озорного блеска.
— София, я люблю тебя. И не за что-то особенное, а просто за то, что ты такая, как есть. Для меня этого достаточно. Никогда не думал, что способен на подобные чувства. Теперь песни, которые я пою, обрели для меня новый смысл.
У Софии перехватило дыхание, его слова показались ей чудесным сном, и ей захотелось навсегда остаться для него самой прекрасной, любимой и желанной. Что говорит женщина в ответ на такое признание? «Что-нибудь простое, — подсказал внутренний голос, — чтобы все не испортить».
— Я тоже тебя люблю.
Бен поочередно поднял ее ноги и намазал сахарным скрабом все, включая кожу между пальцами, потом нежно подтолкнул Софию под воду и стал смывать вкусно пахнущую массу, поглаживая ее кожу.
