— П-подождите, — жалобно сказал он и замахал руками. — Сатина и я уже…
— Папа! Перестань! Ты обещал, что не будешь дразнить его!
Суровое выражение лица Чернорога мгновенно изменилось на добродушное и приветливое.
— Да мне это и в голову не приходило, — сказал он и лукаво улыбнулся, протягивая Филиппу бокал. — Тебе ведь тоже надо выпить за встречу?
Филипп протянул дрожащую руку и взял бокал. Он был уверен, что все в радиусе двадцати метров слышали, как бешено бьется его сердце.
— Милый мой, да как же тебе не стыдно! — повысила голос Демеона.
— А что? — Чернорог невинно пожал плечами. — Я ничего не сделал. Только предложил мальчику выпить. Это ведь не преступление? Кстати говоря, Филипп, как тебе нравится платье Сатины? Она очень переживала. И все время спрашивала…
— Папа! — воскликнула Сатина, зардевшись.
Чернорог всплеснул руками:
— Ну, а теперь-то что не так?
— А теперь мы пойдем, — сказала Демеона и подхватила супруга под руку, — вон туда, где стоят Ворчливый Коготь и его жена, надо с ними поговорить.
Она увела мужа, и Филипп незаметно облегченно вздохнул Сатина сделала то же самое.
— В какой-то момент я решил, что твой отец разорвет меня пополам.
— Он пошутил. Он знает, что мы снова друзья. Я им рассказала.
— Что рассказала?
— Не все. Я подумала, что так будет лучше. Мама, понимаешь… Она не умеет держать язык за зубами. Сплетни — это добродетель в Подземном мире.
— Ты кому-нибудь говорила, что обед в Замке состоится благодаря мне?
Сатина пожала плечами:
— Может, я и сказала что-то в этом роде.
Филипп огляделся вокруг. Несколько дьяволов, наблюдавших за ним исподтишка, быстро отвернулись. Теперь было понятно, откуда пошли эти разговоры.
— Но вот что странно, — сказал он. — У меня какое-то странное ощущение.
— Насчет чего?
— Концы с концами не сходятся.
— Что ты имеешь в виду? — Сатина наморщила лоб. — Что еще не сходится?
Филипп покачал головой и пожал плечами.
— Не знаю. Мне кажется, что-то не так. Я говорю о вчерашнем происшествии. Мне кое-что непонятно. Знаешь, это как будто играешь в какую-нибудь игру, считая, что знаешь правила. Но постепенно чувствуешь, что что-то идет не так. А когда прочтешь правила, выясняется, что ты играл не по ним.
— Ничего не понимаю, — сказала Сатина.
— Не понимаешь? — сказал Филипп. — Я тоже. Но такое у меня ощущение.
Сатина впилась в него взглядом. И Филипп пожалел, что сказал это.
Он выставил себя дураком. К тому же Азиэль признался, и они спасли Люцифера. Все было так, как надо. Ничего неправильного не было.
Но откуда у него это ощущение?
Когда кое-кто вошел в праздничный зал, Филипп забыл обо всем на свете.
— Вот черт! — воскликнул он. — Что он тут делает?
Сатина проследила за его взглядом.
— Не может быть!
У дверей стоял Азиэль. Его взгляд был беспокоен, хвост был спрятан между ног. Рядом с ним замерла дама с пронзительным неприятным взглядом. Ее светлые волосы обрамляли — ни много, ни мало — четыре черных рога.
— Это его мать? — спросил Филипп.
— Да. Неприятный вид, правда?
— Да, — сказал он и подумал, что это самое большее преуменьшение года. Вид у нее был просто кошмарным. — А где его отец?
— У Азиэля нет отца. И никогда не было.
«У меня тоже», — подумал Филипп и спросил;
— Он умер?
Сатина покачала головой.
— Дьяволы бессмертны. Никто не знает, кто его отец. Азиэль, я думаю, тоже.
— Мне казалось, что Люцифер собирался заняться им, — сказал Филипп. — Бросить его в тюрьму или что-то вроде…
Сатина не успела ответить, потому что зазвучали фанфары и говор в праздничном зале стих.
Все взгляды устремились на высокую кроваво-красную дверь с двумя створками, около которой стоял старый лысый демон.
— Дамы и господа! — крикнул демон хриплым голосом. — Властитель Тьмы и Устроитель празднества, Его Величество Люцифер!
Дверь распахнулась, и в зал вошел Люцифер.
Казалось, тишина стала густой. Будто на короткое время все собравшиеся в зале не просто замолчали, а еще и перестали дышать.
Филипп и Сатина тоже, но скорее из-за изумления, чем из-за почтения к Властителю.
Дело в том, что со вчерашнего дня Люцифер настолько переменился, что на несколько секунд Филипп усомнился, действительно ли это он.
Лицо Люцифера приобрело прежние краски, глубокие мешки под глазами исчезли. Черные блестящие волосы на его голове острым мысом спускались ко лбу. Даже его рога каким-то волшебным образом вновь отросли и приобрели здоровый вид.
Если не считать красных прожилок в глазах Люцифера и выступающих, обтянутых кожей скул, все остальные признаки болезни исчезли.
Люцифер сейчас очень походил на свой портрет, висевший над кроватью в его спальне, и Филипп почувствовал, как дрогнуло его сердце.
— Как это может быть? — шепнула Сатина в ухо Филиппа. — У него совершенно здоровый вид!
— Не знаю, — ответил Филипп и перевел взгляд на Азиэля, спрятавшегося за матерью. Вид у него был больным. Он следил за Люцифером испуганным взглядом.
— Его Величество прибыл! — крикнул старый демон, возвестивший о появлении Люцифера. — Пожалуйте к столу!
Негромкие разговоры возобновились, все стали занимать свои места за столами.
— Хочешь сесть рядом со мной? — спросил Филипп у Сатины. — Я буду сидеть за главным столом рядом с Люцифером.
Она кивнула, сказав, что сначала сообщит родителям. Вскоре оба уже шли к трону из костей, на котором восседал Люцифер. Увидев их, тот криво улыбнулся.
— Не очень-то много осталось от твоих рогов, Филипп, — сказал Люцифер. — Очень жаль. Они тебе так шли!
— Зато ваши совсем как новые, — ответил Филипп, выдвигая стул для Сатины и садясь сам.
— Что видит глаз, не всегда есть истина. Это, Филипп, тебе известно лучше других. — Люцифер наклонился к ним и тихо сказал. — Дух поправляется быстрее, чем тело. Я сжульничал немножко, чтобы соответствовать. Мои рога и волосы не настоящие. А немного грима и покойнику придаст вид живого.
После чего Филипп заметил, что один рог Люцифера немного отходит от кожи. Он поискал глазами клейкую ленту, но не нашел.
— А что с Люцифаксом? — спросил Филипп. — Как он себя чувствует?
