Края у слитка были немного сточены, но на поверхности по-прежнему красовался гербовый оттиск Габсбургов.
— Разумеется, мадам, — сказал Алек. — Врун из меня, сами знаете, никудышный.
Снова возобновилась беседа на немецком, в которую живо включились Нене, Завен и Клопп, оживленно что-то планируя.
Лилит с сияющими глазами обратилась к Дэрин:
— Специи! Вот это да! Нет, ты просто гений! Ну чистой воды! — Она заключила Дэрин в объятия. — Вот спасибо так спасибо!
— Ну да, с умом у меня вроде все в порядке… иногда, — бормотала Дэрин, спеша высвободиться из объятий. — Здорово, что Алек догадался притащить сюда эту золотую чурку.
Алек кивнул, но вид у него при этом был несколько потерянный.
— Да я-то что. Это все отец. Они с Фольгером все предусмотрели.
— Да, но прихватить его сегодня сюда догадался именно ты, — сказала Дэрин. — А то бы мы его лишились.
— Это как?
— Ой, не будь Dummkopf, — сказала нетерпеливо Дэрин. — Тот таксист знает, из какого мы отеля. Нашу наружность там наверняка запомнили и все расскажут, если полиция нагрянет с расспросами. Так что нам теперь придется оставаться здесь. Не беда, в принципе. Правда, рацию мы потеряли, зато сохранили инструменты Клоппа, и Бовриля, и твое золото. — Дэрин пожала плечами. — Все самое важное. Разве не так?
Алек вдруг зажмурился и со стоном стиснул кулаки.
— Почти все. — Его голос вдруг упал до шепота.
— Вот черт. У тебя два слитка золота, что ли?
— Да нет. Просто я забыл письмо.
— Там что, говорится, кто ты такой? — сообразила Лилит.
— Открытым текстом, — ответил Алек, оборачиваясь к Дэрин. И с неожиданной твердостью добавил: — Оно хорошо спрятано. Мы можем туда пробраться и выкрасть его!
— Ну да, наверное.
— Через недельку, когда страсти поулягутся. А? Прошу тебя, скажи, что ты мне поможешь!
— Ты ж меня знаешь, — Дэрин залихватски ткнула Алека в плечо, — помочь я всегда готов!
Хотя, если честно, к чему это? Германцы уже знают, что Алек в Стамбуле; зачем лишний раз играть с судьбой в поддавки? Ну письмо и письмо. Черт бы с ним.
•ГЛАВА 34•
— Ну что ты за обалдуй! — крикнула спросонок Дэрин. — Мне такой сон снился!
— Вставай, нам пора, — сказал с тихим упорством Алек.
Дэрин тоскливо простонала. Весь день она помогала Лилит с Пауком — таскала запчасти и лотки с литерами шрифтов, так что теперь ныл каждый мускул. Неудивительно, что жестянщики вечно такие брюзгливые: поди повозись изо дня в день со всеми этими железками!
А во сне она летала. Не на «Левиафане» или медузе Гексли, а на своих собственных крыльях, легких как паутинка. Ощущение ни с чем не сравнимое.
— Что, хотя бы на ночь отложить нельзя? Я выжат как лимон.
— Дилан, уже неделя, как мы ушли из гостиницы. Мы же договаривались.
Дэрин вздохнула. Ну вот, опять у него в глазах это глухое отчаяние. Такое выражение появлялось в них всякий раз, когда он заговаривал о своем утерянном письме, хотя так и не сказал, что в нем такого чертовски важного.
Алек сорвал с нее одеяло, и Дэрин вскочила, инстинктивно прикрывшись. Правда, на ней была все та же роба, из которой она теперь не вылезала. А вообще здесь надо было держаться очень осмотрительно. У водителей, приходящих на склад Завена для занятий на шагоходах, вызывал любопытство чудной паренек, который чурался общения и не разговаривал ни на одном из языков Османской империи. А потому Дэрин предпочитала общество Лилит и работу с Пауком, а еще помогала Завену с готовкой, попутно запоминая названия разнообразных специй и нарезая лук и чеснок, пока не начинало жечь пальцы.
— Выйди отсюда! — прикрикнула она. — Не видишь, я собираюсь.
— Тихо. Я не хочу, чтобы у кого-то возникли вопросы, куда мы с тобой идем.
— Ладно, ладно. Подожди снаружи минутку.
Немного постояв, он все же оставил ее одну.
Дэрин переоделась в свою турецкую одежду, бормоча под нос что-то сердитое насчет характера Алека. Она теперь частенько разговаривала сама с собой: жизнь среди жестянщиков сводила Дэрин с ума. Раньше ее окружала перекличка зверья и вой ветра в корабельных снастях, теперь же дни проходили во взревывании моторов и стуке поршней. Кажется, даже ее кожа пропахла машинной смазкой.
Из всех машин, с которыми Дэрин пришлось на этой неделе столкнуться, симпатию у нее вызывал, пожалуй, один лишь Паук. Сабельный танец резаков и мелькание транспортерных лент своей элегантностью напоминали экосистему; изящным орнаментом выходили из-под крутящегося бумажного рулона, окропленного чернилами, ровные столбцы текста, а вытянутые в стороны корневища напольных креплений придавали машине сходство с избушкой на курьих ножках. Но даже этот слабый намек на живое существо вызывал у Дэрин растущую ностальгию по ее летающему дому-кораблю.
А все из-за дурацкого желания помочь этому чертову принцу.
Она вышла во двор, превратившийся в испытательную площадку, где стояла последняя партия шагоходов с недоделанными пока бомбометами для специй. Среди них выделялся габаритами Джинн со скрещенными на груди могучими руками, его сопла все еще оставались влажными после недавних испытаний. Как братьям-мусульманам султан сделал арабам послабление, позволив вооружать шагоходы паровыми пушками. Они не выпускали снаряды, зато Джинн мог мгновенно окутаться облаками раскаленного пара.
Внешние ворота были чуть приоткрыты; снаружи, на улице, дожидался Алек. Там была и Лилит, изящно одетая на европейский манер.
— А она-то что здесь делает?
— Я тебе разве не говорил? — растерялся Алек. — Нам нужен кто-то, кого служащие гостиницы не опознают. Лилит вчера сняла там номер люкс.
— И что с того?
— Мои апартаменты на верхнем этаже, — пояснила Лилит, — как в свое время у Алека. Всего через дверь. И у того и у другого номера есть балконы.
Дэрин нахмурилась. Вообще-то да, перелезть по балконам проще, чем взламывать замок. Но почему в план никто не посвятил ее?
— Я умею маскироваться не хуже вашего, — заверила девушка. — Ты спроси Алека, как легко я его выследила.
— Да он мне рассказывал, и не раз, — сказала Дэрин. — Просто…
Непонятно, что и сказать. Вообще Лилит очень даже ничего. С машинами на «ты», не хуже любого из мужчин. И на мужской манер действовать может не хуже Дэрин — причем без всякого притворства. Ее яркой, демонстративной независимости можно было позавидовать. Но есть у нее скверная привычка появляться в тот момент, когда они с Алеком наедине, а это просто никуда не годится. И почему Алек не сказал, что Лилит тоже идет с ними? И какие еще секреты он может скрывать?
