– Джекки был человек благородный, – бормотал он заплетающимся языком, – и ты тоже. – Он поцеловал Давиду руку.
Давид вернулся в унылую квартиру, лег на диван. На кровати он уже давно не спал. Слишком много воспоминаний.
Незадолго до полуночи Давид проснулся. Включил свет, огляделся по сторонам. Кругом грязная посуда, пустые пивные бутылки, заплесневелые стаканчики из-под йогурта. Запустение вполне под стать состоянию его души. Он пошел в ванную, посмотрел в зеркало. Трехдневная щетина, грязные патлы на голове, а если присмотреться, круги под глазами.
Он сделал то, что после отъезда Мари проделывал каждый вечер: обошел знакомые заведения в надежде, что Мари увидит его в столь плачевном виде.
В «Эскине» кишмя кишел народ, хотя конкуренты уже который месяц прочили ей крах. Вечер был из тех, когда посетители уже и в коридоре толпятся, а шансы в обозримом будущем добраться до выпивки убывают с каждым новым посетителем.
Давид надеялся, что ему не придется вновь наниматься сюда официантом.
Он протолкался через зал до такого места, откуда был виден столик Ральфа. Все они сидели там, будто время остановилось. Ральф с бокалом риохи, Серджо и Ролли с пивом, Сильви и Келли с кавой, Роже с мохито, Сандра с джином-тоником и Боб с безалкогольным пивом.
Мари не видно, подумал Давид, скорее с облегчением, чем с разочарованием. Еще немного осмотрелся, потом стал опять пробираться к выходу. На очереди был «Волюм».
В коридоре он последний раз оглянулся на суматоху в зале. И увидел ее.
Мари стояла в самой гуще неразберихи. Правую руку она крепко прижимала к телу, держа в пальцах бокал.
Давид хотел помахать ей, но тут заметил у нее на плече чью-то руку. Принадлежала она мужчине, которого наполовину заслонял другой посетитель. Но вот он посторонился, и Давид увидел, кто обнимал Мари за плечи.
Тот парень, с полароидного снимка.
В эту секунду он на миг встретился с Мари взглядом. Она и виду не подала, что узнаёт его. А потом легонько уткнулась головой в грудь своего спутника. Тот наклонился и поцеловал ее в губы.
Порывистый ветер бросал в окна шквалы дождя. Лампы, подвешенные на растяжках, резко раскачивались, заливая улицу тревожным неверным светом. Медленно проехал автомобиль со слепяще-яркими фарами.
В комнате светился только монитор компьютера. Давид сидел перед ним, неотрывно глядя на пульсирующую черточку. Пиши, пиши, подмигивала она.
Давид положил рядом с клавиатурой футляр с синим сапфиром и начал писать:
Это история Давида и Мари. Господи, сделай так, чтобы она не кончилась печально.
