И в эту секунду Брайан все понял.
Понял, куда должен идти.
53
— Я рада, что у вас получилось, — обратилась к Мэри Элизабет Орман. — Мы немного волновались.
Она обвела рукой аудиторию. Здесь было примерно двадцать человек. Некоторые стояли вдоль стены, но большинство сидело за партами. Они тоже улыбались Мэри.
— Полагаю, вам знакомы эти люди, — сказала Элизабет. — Думаю, в представлении они не нуждаются.
— Нет, — произнесла Мэри тихим сдавленным голосом.
Представлять было некого. Сзади в углу Мэри увидела того мальчика по имени Пол, которого они подвозили до парка. Заметив, что Мэри на него смотрит, он помахал ей рукой.
— Что здесь происходит? — спросила девушка.
— Эксперимент «Полли».
Мэри взглянула на Элизабет Орман. Женщина была в черном платье. Волосы идеально уложены, драгоценности сверкали в свете флуоресцентных ламп. Мэри поняла, что Элизабет готовилась к этому моменту. Настал вечер ее триумфа.
— О чем вы? — Заполненная людьми аудитория закружилась вокруг нее, и Мэри пыталась взять себя в руки.
— О моей диссертации, — ответила Элизабет. — Я учусь в докторантуре и специализируюсь в психологии бихевиоризма, а вы и Брайан Хаус были моими подопытными.
— Вы проводили над нами эксперимент? — недоумевала Мэри.
— Не над вами, нет, — сказала жена ректора. — Вовсе нет. Я использовала вас, чтобы подтвердить некоторые выводы. Кое-какие гипотезы. Например: вы знали, что мы можем проявлять сочувствие к совершенно незнакомым людям? Вы не догадывались, что при определенных условиях человек готов стараться изо всех сил, чтобы спасти несуществующую жертву? Если один индивид чувствует, что кто-то в опасности, то по отношению к этому индивиду первый предельно проникнется глубоким, поистине человеческим сочувствием.
— Но не всегда, — раздался мужской голос.
Говоривший находился где-то в центре аудитории, и когда он встал, у Мэри перехватило дыхание.
Трой Хардингс.
Он был одет в костюм. Шелковый. Волосы на его лице исчезли, а ухмылка сменилась неподвижной улыбкой. Он походил на настоящего профессионала, на бизнесмена — или, возможно, на человека, который вел себя как бизнесмен, напомнила себе Мэри.
— Это доктор Трой Хардингс, — представила его Элизабет Орман. — Мой научный руководитель по данному проекту.
— Чтобы установить важность проведенного исследования, следует вспомнить синдром Китти Дженовезе,[11]— сказал Хардингс. — Так называемый эффект очевидца. Эксперимент «Полли» доказывает, что люди более склонны оказывать помощь потенциальной, вероятной жертве, чем, скажем, когда они видят, как ночью кто-то убивает ножом женщину прямо у них под окном.
— Дианну, — произнесла Мэри ослабевшим голосом.
— Верно, — подтвердила Элизабет Орман. — Дианна Уорд полностью выдумана. Многое в эксперименте «Полли» вымышлено. Или «преувеличено», как любит говорить Трой. Например, в ту ночь, когда Брайан увидел меня на дороге. Эту уловку мы использовали, чтобы привлечь его. Нам показалось, что Брайан может отклониться от сценария, и мы нашли идеальный способ его вернуть. И в тот день, когда вы увидели Троя в кабинете. Все произошло само собой — мы не могли и предположить, что вы зайдете туда. Мы прибили на дверь табличку с именем Уильямса буквально за пять минут до вашего прихода.
— А все эти люди? — спросила Мэри. Она закрыла глаза, не в силах смотреть на присутствующих, не в силах повернуться к ним лицом.
Мэри не чувствовала ни стыда, ни смущения, ни вины. Лишь страх: она боялась, что все это окажется еще одним поворотом в игре, очередным обманом. Девушка сомневалась, что выдержит еще раз. Только не сейчас.
— Мы наняли их в качестве актеров, — объяснила Элизабет. — Они все прекрасно справились. И вы, конечно же, знаете, кого мы попросили исполнить роль вашего профессора.
Леонард Уильямс встал со своего места и кивнул.
— В обычной жизни он работает в местной театральной труппе здесь, в Дилейне. Его сценический псевдоним — Майк Уильямс. Он все время был в гриме, поэтому вы ни за что не смогли бы его разоблачить.
Мэри вспомнила, как увидела профессора впервые, вспомнила рубцы от прыщей на его лице. Значит, это был грим.
Наступило молчание, короткий момент тишины. Затем Уильямс подошел к Мэри. Он улыбался, стараясь обезоружить ее своим обаянием. Спустя мгновение мужчина стоял рядом с девушкой, положив руку ей на плечо.
— Мэри, — мягко проговорил он.
И тут произошло непредвиденное.
54
Брайан неторопливо прокрался на тот этаж, где располагался Восточный зал. Дверь аудитории была открыта, и из проема струился желтый свет, озарявший половину коридора. Брайан услышал женский голос, доносившийся изнутри, но он шел, прижавшись спиной к стене, и потому никого не мог разглядеть.
— В обычной жизни он работает в местной театральной труппе здесь, в Дилейне, — сказала женщина.
Затем раздался другой голос. Он был очень низкий и тихий, едва различимый. «Мэри», — произнес он. И Брайан сразу узнал говорившего: Леонард Уильямс.
Он ускорил шаг, положив руку на пистолет в кармане. Указательный палец оказался на спусковом крючке.
Когда Брайан вошел в аудиторию, ноги его едва не подломились. Он чуть не упал, но как-то сумел удержать равновесие и остановился, глядя на собравшихся.
Там были все без исключения. Все актеры. Марко, Коллинзы, парень из парка по имени Пол. Бетани Кавендиш из средней школы. Официантки, которых они встретили в Белл-сити. Даже ректор Орман, сидевший впереди в мягкой фетровой шляпе. Все были там и ждали его.
А дальше у стены стояла девушка из Убойной. Она зачесала волосы назад и выглядела очень молодо, не старше чем на тридцать. Ее взгляд был отвратительным, просто тошнотворным.
— Полли, — произнес Брайан.
Смутившись, девушка опустила глаза.
— Брайан, — позвал его кто-то слева.
Обернувшись, Брайан увидел не Элизабет Орман, которая обратилась к нему, а Леонарда Уильямса.
Профессор держал Мэри за руку. Он… неужели он тянет девушку к себе? Прижимает ее?
