Лара протянула руку и смахнула волосы со лба Мэтью.
– Все было не так, как с Берком Рэмзи… Тогда я был ослеплен гневом, в таком бешенстве я ни разу в жизни не был. Вот уж ни за что бы не поверил, что могу до такой степени возненавидеть человека! Не могу толком объяснить, но, когда я увидел, что он с отцом сделал, у меня внутри как будто что-то лопнуло… Я хотел, чтобы Берк умер. – Мэтью взглянул на Лару. – О том, что я сделал в Девондейле, я не жалею, но снова убить человека просто не смог себя заставить. Не знаю – а вдруг это значит, что я трус?
Даже если она проживет еще сто лет, ей никогда не удастся понять мужскую психологию, решила Лара. Ее бабушка несколько лет тому назад сказала ей, что мужчины – странные существа, их поведение легко предсказать, но их логика довольно сложна. Теперь девушка убедилась в этом на собственном опыте.
– О, Мэтью, – тихонько произнесла она.
– Я не хотел тебя впутывать в эту историю, – сказал он.
– Не будь дураком, – ответила Лара. – Ты ни во что меня не впутал. Я сама себя впутала. Так же как и остальные. Не могли же мы просто дать констеблю тебя увезти!
Внезапно Мэтью заметил, каким теплым светом заливают свечи волосы девушки, как близко к нему она сидит… Они молча смотрели в глаза друг другу. Зрачки Лары расширились… и ее губы прижались к его губам.
Вспоминая потом эту минуту, Мэтью был уверен, что в это мгновение в их отношениях что-то изменилось. Они и раньше целовались, но теперь все было по-другому. Совсем по-другому. Это была прежняя страсть, но ее глубина неизмеримо выросла. Это была сила, превосходящая всякое описание.
Когда они наконец разомкнули свои объятия, Лара положила голову ему на грудь и закрыла глаза, а Мэтью гладил ее волосы. Он смотрел, как оранжевое пламя свечи колеблется и мерцает, заставляя метаться тени на стенах.
Через несколько минут в дверь легонько постучали. Лара немедленно вскочила, случайно задев рану Мэтью, так что от боли у него глаза полезли из орбит. В комнату вошла Сита с подносом, на котором дымился ужин.
– Тебе нехорошо? – спросила она, заметив выражение лица Мэтью.
– Так, мимолетная боль.
Лара сдержанно усмехнулась, покраснела и отошла к окну. Мэтью решительно не понимал, что ее забавляло.
– А вот и Эйкин с Дэниелом возвращаются, а с ними врач, – сказала Лара.
Сита подошла к окну и тоже выглянула на улицу:
– Я спущусь вниз, чтобы их встретить. Надеюсь, что Сивард тоже скоро вернется.
– А шериф этих бандитов арестует? – спросила Лара.
– Я уверена, он поступит как и всегда – почешет голову и примет ужасно глупый вид. – Сита улыбнулась Ларе. – Проследи, чтобы он поел! – велела она и вышла из комнаты.
Мэтью повернулся на бок и приподнялся на локте:
– Знаешь, я тут подумал… Ты заметила, как Сита и отец Томас друг на друга смотрят?
– Гм, – неопределенно промычала Лара, по-прежнему глядя в окно.
– По-моему, они друг другу нравятся – а как ты думаешь?
Лара обернулась и покачала головой:
– Ну конечно, они друг другу понравились – это всякому ясно.
– А, – протянул Мэтью с некоторым разочарованием: он так гордился своей проницательностью! – Но ведь они только-только познакомились.
– И что из этого?
– Я не понимаю, как они смогли…
Лара подошла к кровати, села и взяла его за руку:
– Моя мать говорит, что все сразу поняла, едва увидела моего отца. Отец Томас с Ситой весь день не разлучались.
– В самом деле? А ты – ты тоже сразу поняла, когда меня впервые увидела? – В глазах Мэтью зажегся плутовской огонек; он обнял Лару за талию.
– Нет, с тобой мне пришлось дольше разбираться, – ответила она, передавая ему тарелку с тушеным мясом.
22
Элбертон
Сивард Томас шагал быстрее, чем обычно. Ему не часто случалось испытывать нерешительность, но теперь слишком во многом сразу нужно было разобраться. Коллин шел рядом, стараясь не отставать. Понимая, что священник глубоко погрузился в свои мысли, он молчал.
Отец Томас никогда прежде не испытывал сомнений в том, что хорошо, а что плохо, но в последнее время все очень усложнилось. Сначала погиб Бран, затем он пошел против закона, а теперь еще увлекся Ситой Вудолл. Вдобавок эта странная история в лесу с Мэтью… Никто не мог увидеть на таком расстоянии, да еще в темноте, сколько было орлоков. А Мэтью их сосчитал. Вопрос был только в том, как он это сделал.
Если бы отец Томас был менее честен сам с собой, решение бежать из Девондейла он приписывал бы только обещанию, данному умирающему отцу Мэтью, ведь Бран был самым близким другом священника. Но отец Томас признавался самому себе, что близкое знакомство с королевским правосудием сыграло немалую роль в принятом решении.
План, который он быстро придумал тогда, заключался в том, чтобы отвести Мэтью в храм в Баркоре, а затем заручиться поддержкой Церкви, чтобы начать прямые переговоры об этом деле с королем Малахом. Отцу Томасу было хорошо известно, что Малах обычно прислушивается к мнению архиепископа. Однако в последние годы Малах становился все упрямее в своих решениях, все больше полагался на советников и все меньше – на мнение своего сына Делейна, отличавшегося прямотой и откровенностью.
Именно по настойчивому требованию советников порты были закрыты для баджанийских судов. «Вот дурачье! – говорил Делейн. – Что, по их мнению, предпримут теперь баджанийцы?» Закрытие портов толкало Баджанию к союзу с Алор-Сатаром. Конфликты с Дуреном уже представляли собой серьезную опасность, а теперь на его стороне оказались Баджания, Нингария, Синкар и сибийцы. Если новости, сообщенные капитаном Доналом и доктором Вайкрофтом, были верны, то западные союзники оказались в очень скверном положении. Вдобавок Дурену каким-то образом удалось убедить орлоков покинуть свои пещеры и снова воевать на его стороне – если, конечно, считать, что орлоки способны воевать в союзе с кем-либо. Невозможно было представить себе, чтобы человек в здравом уме добровольно пошел на какое бы то ни было сотрудничество с этими тварями.
Было очевидно, что орлоки намеренно выбрали для нападения Девондейл. «Почему?» – размышлял священник. Никакого стратегического значения городок не имел, и с военной точки зрения такая операция была бессмысленной. Грейвенхейдж и Мехлен производили сталь и располагали гораздо более значительными ресурсами. Отцу Томасу никак не удавалось понять, чего ради отряд из двадцати орлоков более недели следовал за ними по пятам. Несомненно, что встреча с ними в лесу не была случайностью.
Перед тем как убить последнего орлока, он услышал, как чудовище сказало: «Вот он». Орлок имел в виду Мэтью. Именно Мэтью помешал орлокам у фермы Лейтона, но они никогда не действовали под влиянием жажды мести. Причина должна была скрываться в чем-то еще.
