переписала несколько раз от руки, чтобы придать ему вид настоящего и заставить тех, кому он попадал в руки, чувствовать что-то общее с этой несуществующей девушкой.
Когда нелюбимый зять попал в аварию и сел, Лариса начала приходить к матери и просить о помощи. Гордый Сергей никогда не пользовался ни связями, ни деньгами тещи, не знал о наличии у нее второй, роскошной квартиры, а дочь, не унаследовавшая, к большому сожалению матери, ни родительского ума, ни хватки, теперь пыталась посягнуть на настоящего бога Инары – на ее деньги и золото. И этого терпеть она уже не могла.
Она не испытывала жалости или стыда, когда сама вела Ларису на первое собрание секты, когда видела, во что превращается ее и так не слишком волевая и умная дочь. Чтобы не выдать собственного положения в иерархии, Инара прикидывалась простой последовательницей, а к Ларисе приводила Мадьяра, который был апостолом – присматривал за паствой, так сказать. От одного вида огромного Антона Лариса теряла последние остатки разума, потому, когда Инара решила отвезти в монастырь внучку Мирославу, она не колебалась ни секунды, а сделала все так, как сказала мать.
Инара не подумала, что Дмитрий осмелится посягнуть на ее внучку и попытается сделать ее девственницей «на продажу». Она хотела просто увезти Мирославу из Москвы, чтобы не мешала и не претендовала на наследство. Она бы так и жила в монастыре, но в роли послушницы. Не рассчитала Инара и того, что девочка окажется с характером и сбежит, не побоявшись зимы, волков, тайги и совершенно незнакомой местности.
О ее побеге она узнала от Дмитрия, когда позвонила ему и сказала, что вышел из тюрьмы зять и теперь ищет дочь. Оказалось, что Мирослава пропала еще в январе, сразу после Нового года, и никто ее больше не видел.
– Как пропала? – удивилась Инара, глядя на экран ноутбука, где отображалось лицо Панюшкина.
– Убежала с дальних скитов.
– А что она делала в дальних скитах? – грозно спросила Инара.
– Готовилась к обряду, – сказал Дмитрий и испугался, поняв, что выболтал то, чего не стоило.
– Ах ты, тварь! – взвизгнула Инара и ударила кулаком по столу. – Ты как посмел?!
– Да какая тебе-то разница? – уже сумел взять себя в руки Дмитрий. – Все одно – из монастыря ты бы ее не выпустила, так девка хоть удовольствие бы получила. А теперь… волки, поди, задрали, их в этом году, говорят, тьма.
Инара схватила ноутбук и разбила о стену, чтобы не видеть эту морду. Ее расстроило не то, что внучка погибла такой страшной смертью, а то, что Панюшкин посмел ослушаться и сделать что-то самостоятельно.
О разгроме монастыря и прииска она узнала от Диночки, которая, конечно, не была в курсе, кому принадлежит все это на самом деле. Подруга пришла в гости в роскошную квартиру Инары и за традиционным кофе с коньяком рассказала все, что узнала от любовника.
– Представляешь, какая жуткая история? – говорила Диночка, сжимая пальцами тонкую ручку фарфоровой чашечки. – Продавали молодых девушек, вывозили бомжей на работы, а потом просто выбрасывали в тайгу. Мыли золото кустарным способом, там в тайнике нашли несколько больших слитков.
В этом месте Инара насторожилась. Она велела отливать только маленькие, такие, как отдал ей за свое спасение Василий, – это была очередная дань его памяти, помимо имени фальшивого духовника. А нашли, значит, большие… И тут попытался скрысятничать неблагодарный Дмитрий.
Когда Диночка ушла, Инара открыла сейф, вынула все имевшиеся там слитки, разложила их на столе пирамидками, легла головой на столешницу совсем так, как сделала это, впервые взяв слиток золота в руки, и долго смотрела на свое богатство, которое теперь никак не сможет ей помочь.
Она не питала никаких иллюзий по поводу Панюшкина и не сомневалась, что он сдаст ее на первом же допросе, постарается свалить все на нее. Нет, он ни за что не посмеет рассказать о тех, кто приезжал в монастырь за развлечениями и золотом, потому что это были слишком большие люди и их месть могла распространиться куда угодно. А вот ее, Инару, он сделает виноватой по полной программе.
Она не боялась ареста, суда, тюрьмы – все это казалось ей таким несерьезным и далеким. Она не боялась даже какого-то высшего суда за то, что сделала с дочерью и внучкой, она никогда не верила в то, чего не могла потрогать или взять в руки.
Единственное, чего боялась и о чем жалела по-настоящему Инара Васильевна Сомова перед тем, как открыть окно комнаты и броситься вниз головой с шестого этажа, была разлука с ее настоящим богом.
С ее золотом.
