соседей и давиться водкой! Ты согласен? Так что давай, Вадим, объявляй пьянству войну и бой за боем ее выигрывай! И я точно уверена, что на новый диван ты не завалишься пьяный в обуви.
— Ты что, всю жизнь меня будешь пилить? — вспыхнул Вадим.
— Да не злись ты, — я покрепче взяла его под руку, — я не напоминаю, а пытаюсь предотвратить. Вон посмотри, что на том плакате написано?
На одной из пятиэтажек висел огромный цветной плакат, на котором были нарисованы всполохи огня и пожарная машина. И надпись крупными буквами: «Проще предотвратить, чем потушить».
Солнце заливало улицу своим ярким полуденным солнцем. В душе у меня был подъем и чистота. И я уже представить не могла, чтобы вернуться назад, в ту мою скучную жизнь. Что там было лучше? Ну, машина у меня была, это да. Так и здесь она у нас будет, лишь бы Вадим не пил и работал на судне. Ну, в Таиланд и Вьетнам я каждые каникулы ездила. Так и здесь наичистейшее море, и совсем рядом, в окно вон его видно.
— Эх, так непривычно без машины, — посетовал вдруг Вадим, — взяли бы сейчас и съездили — хоть на Шамору, хоть на Юмору.
— На какую Юмору? — в прошлой жизни почему-то такого пляжа не было. Может, закрыли, может, чем-то застроили.
— Ты что, не помнишь? Пляж такой, на открытом побережье. Наше любимое место для купания.
— А на автобусе нельзя туда съездить? Или на электричке?
— Так это же не то.
— Ничего, вот заработаешь на машину, и купим, — пообещала я.
Дед помахал нам с лавочки, когда мы вошли во двор. Подбежала Ритка.
— Вы куда ходили? — спросила она.
— А мы ходили по важным делам, — ответила я, — а что?
— А к нам Мария Сергеевна опять приходила с Юрой, — сообщила девчонка, — только они ушли уже.
Мы с Вадимом переглянулись, подумав об одном и том же.
— Зачастила Маша, однако, — переговаривались мы, поднимаясь на третий этаж.
— На что бедняга надеется? Володька как был мерзавцем, так и останется.
— Да и вообще, как не стыдно при живой-то жене?
— Ну, может, думает, ребенка увидит, помогать начнет.
— Ага, дождешься от него!
Из соседней двери выглянула соседка и поманила меня к себе.
— Я потом зайду, — отмахнулась я, — мне мужа кормить надо.
— Да что, я сам себя не накормлю, что ли? — фыркнул Вадим. — Сходи, раз человек просит.
Я зашла в соседскую квартиру.
— Ну что там с вашим женихом?
— Проходи, Альбина, — женщина гостеприимно показала на дверь в зал.
Мне аж неловко стало. Я-то с ней у себя в прихожей разговаривала, а человек меня в комнату приглашает. Впрочем, у нее-то дома никого сейчас нет. А у меня была другая обстановка, когда она приходила.
На стене в рамочке висела почетная грамота, и я успела прочитать имя соседки — Клавдия. Ну, хоть по имени смогу к ней обращаться.
Я села на диван, Клавдия примостилась в кресле напротив.
— Ну как там ваш жених? Восстановился на учебу? — начала я разговор.
— Ох! — лицо соседки помрачнело. — Знаешь, что он нам заявил, балбес эдакий?
И она уставилась на меня с таки видом, как будто я должна немедленно угадать, что же он там заявил.
— Что? — спросила я.
— Оказывается, он был на практике после второго курса, и ему категорически в море не понравилось!
— Да ты что? — ахнула я. — Вообще бывают такие случаи. Но обычно в море не нравится избалованным, изнеженным мальчикам. Он, наверно, из таких?
— Точно. Он у мамы один, избаловала она его, к трудностям не привык. Только нам-то такой зачем? На шею его себе посадить? Баловать, как мама? И Светочке это твердим. А она — ни в какую. Люблю — не могу. Хочу за него замуж. Говорит, как в фильме одном — «чтоб генеральшей стать, надо за лейтенанта выйти».
— Так именно, что за лейтенанта! — воскликнула я. — А какой из него лейтенант, если даже образования нет? А кем он собирается в таком случае работать?
— Говорит, я лучше в грузчики пойду, только не в море.
— Да, угодили вы, конечно, в историю.
— Угодили, — кивнула соседка.
Я задумалась вот о чем. А если бы Вадим, когда я предложила ему пойти в моря, ответил таким вот категорическим отказом? Что бы я делала? Но Вадим — далеко не маменькин сынок. И все же, если бы он не захотел в море?
Ответ я знала. Пинка бы он получил и отправился к своей маме. Жить в портовом городе, иметь такие возможности — хорошая зарплата, чеки в валютный магазин и прочее, прочее, — и не воспользоваться этим?
— И что будете делать? — спросила я.
— Да что, придется свадьбу играть. Светочка боится, что потом никто не возьмет, одна останется. Двадцать первый год ведь ей. Мы тебя на свадьбу обязательно пригласим, — пообещала соседка.
— Спасибо, Клава. А может, не надо вам так тратиться? Свадьба — удовольствие не из дешевых.
— Я не Клава! — вдруг округлила она глаза. — Клава — это мама моя. А я Катерина.
— Ой, — смутилась я, — да я все время путаю. Имена у вас такие похожие.
— И как же без свадьбы? — продолжала она, как ни в чем не бывало. — У всех девочек фата и кукла на бампере, а мы что ж? Нет, как-нибудь ужмемся, но свадьбу сыграем! Вон, Янка из третьего подъезда, помнишь, что учудила? Людей на регистрацию позвала, а сразу после регистрации с мужем умотала в свадебное путешествие. Так люди до сих пор плюются — что за свадьба такая? Никто не выпил, не сплясал, не подрался.
Еле сдерживая смех, я попрощалась и пошла домой.
— Тебе звонили только что! — встретил меня в прихожей Вадим. — Какая-то Инна.
— Ой, это портниха! Наверное, форма готова. Сейчас я ей перезвоню.
Вадим включил телевизор. Ритка читала книжку, а дед закрылся в своей комнате.
Как вдруг — кун-кун! — раздался звонок в дверь.
Я вздрогнула и посмотрела на Вадима. Кто бы это мог быть?
— Наверно, Пашины, — предположил он, — что-то давно
