знакомств и нашла, с кем поговорить. — Ненавижу, как легко мне стало лгать об этом. Сердце колотится о грудную клетку в страхе, что моя ложь рухнет.
— Правда? Почему ты мне не сказала?
— Это не казалось таким уж важным. Кроме того, приятно держать эту часть моей жизни в секрете. Никаких лишних нотаций от мамы. После всей этой истории с Гарри я не хотела ничего сглазить.
— Что ж, я рада, что теперь ты говоришь мне правду.
Мое сердце замирает при этих словах, и я опускаюсь в кресло на несколько сантиметров. Она смотрит на меня, изучая. Мое тело становится горячее с каждой секундой, и я задыхаюсь. — Перестань пялиться на меня, Лен! Из-за тебя я чувствую себя преступницей под прожектором.
— Ты говоришь мне правду, Ана?
Ее брови сошлись, а губы вытянулись в сторону в любопытстве.
Я возвращаю себя в нормальное сидячее положение и киваю головой. Я пытаюсь посмотреть ей в глаза, но ее взгляд слишком пугающий. Я смотрю в окно и снова киваю головой. — Да, это так.
— Хорошо, — пробормотала она. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, а она снова берет ручку и черкает в своем ежедневнике. Мое горло сжимается, а в животе бурлит.
Лена отказывается смотреть на меня, пока я доедаю свой сэндвич. Она исчеркает всю страницу в своем ежедневнике, но все равно не поднимает глаз. Она даже не хмыкает и не издает никаких звуков. И это меня пугает.
Черт, она знает.
К утру мои родители уже уехали, и я отправляюсь на вокзал, чтобы встретиться с Джулианом. У меня небольшая сумка, набитая до отказа вещами первой необходимости.
Джулиан приезжает на вокзал через несколько минут после меня, и в ожидании поезда мы проверяем, есть ли у нас билеты. Мы сгрудились в небольшом уголке вокзала, стараясь не попадаться на глаза многим людям. Мы не видим никого, кого бы мы узнали, но поскольку это начало осенних каникул, мы должны быть уверены, что никто нас не поймает.
Я хотела сказать Джулиану, что мы могли бы сесть на поезд в среду, но он настоял на том, чтобы мы как можно больше времени провели в городе. Было очень приятно видеть, как сильно он заботится о нас и как много значит для него эта неделя.
Когда подошел поезд, Джулиан не дал мне и пальцем пошевелить и понес наш багаж. Мы добираемся до своих мест, и он легко затаскивает сумки наверх, в секции для хранения, а затем опускается на сиденье рядом со мной. Мне пришлось сбросить несколько слоев одежды, чтобы не вспотеть, и я даже заставила Джулиана свернуть в клубок большую куртку, которая у меня была, и бросить ее наверх вместе с остальным багажом.
Поезд едет быстро, мы слушаем музыку, читаем и даже болтаем о всякой ерунде. С ним комфортно заниматься обыденными вещами. Мне больше всего нравится, когда его пальцы ловят мою руку и рисуют невидимые фигуры, а я опускаю голову ему на плечо и ненадолго отключаюсь.
Мы добираемся до Центрального терминала через два с половиной часа, и шум окутывает нас, когда мы выходим из поезда, чтобы найти другой, который отвезет нас ближе к нашему отелю.
Как только мы выходим из метро, я почти задыхаюсь от ощущения, что нахожусь в городе. Меня до глубины души потрясло то, что я никогда не испытывала такого ощущения города. Моя мама всегда брала нам билеты на самолет, а потом водителя, чтобы отвезти нас из аэропорта в отель. Мне всегда хотелось вот так просто оказаться в городе, как будто я здесь живу.
— Пойдем в наш отель, детка, — бормочет Джулиан рядом со мной, пока мы идем. Он продолжает нести наши сумки и идет по той стороне улицы, где есть движение. Он достает свой телефон, чтобы воспользоваться навигацией, и говорит мне, что нашел самый красивый отель в Верхнем Ист-Сайде, а я вытаращиваю глаза, удивляясь, как, черт возьми, он нашел его и смог себе позволить. Хотя моя мама была очень разборчива в выборе мест для проживания, когда я была маленьким, она никогда не выбирала этот район. Она предпочитала Челси или даже Вест-Виллидж. Но это было много лет назад.
— Тебе и не нужно было, — напоминаю я ему, когда мы приближаемся к отелю, согласно его карте.
Он улыбается, продолжая нести мой и свой чемоданы. Я все время говорила ему, что могу нести свой собственный, но он настаивал. — Когда ты со мной, милая, ты никогда не будешь беспокоиться о таких вещах.
— Джулиан, — начинаю я, но он качает головой.
— Серьезно, Элиана. И даже не моргни глазом, когда я вручу тебе свою визитку. Просто попроси, и ты получишь.
Это вызывает на моих губах самую большую улыбку, когда мы, наконец, поворачиваем за угол и видим отель, который он для нас приготовил. Это небоскреб с огромными окнами, и я знаю, что он выполнит свою часть сделки, трахая меня, прижатую к разным поверхностям, и это вызывает трепет в моей душе.
— Мы на месте, — объявляет он, когда мы входим в вестибюль и направляемся к стойке регистрации. Я всё время осматривала красивые скульптуры и декоративные элементы в холле, пока он говорил с работником и наконец получил наши ключи.
Лифт был ещё красивее, когда мы добрались до 25-го этажа, и он поднес карту к двери, придерживая её, чтобы я могла пройти. Гостиничный номер огромен, и я чуть не вскрикиваю от его красоты. В нем есть прихожая, хорошая кухня, гостиная с диваном, кровать king-size в спальне с ванной комнатой. Два огромных окна выходят на Центральный парк. Сбросив с себя все слои куртки и свитера, я замираю, глядя вниз на людей муравьиного размера, пока Джулиан опускает наши сумки на землю позади меня.
Я чувствую, как сильные руки обхватывают меня, а его лицо прижимается к моей шее. Я хихикаю и хватаю его за руки, прижимая к себе.
— Спасибо, что поехала со мной, — говорит он мне в шею. Я киваю и провожу рукой по его руке.
— Спасибо тебе за это. Мне это было очень нужно.
— Для тебя все, что угодно, — говорит он, целуя меня в шею. Его борода щекочет меня самым приятным образом, и я поворачиваюсь в его объятиях, на этот раз обхватывая его шею руками.
Его карие глаза яркие, и я замечаю в них несколько крупинок золота. Я перекладываю руки на щеки и скольжу пальцами по его
