уродливая бугристая голова задралась, насколько позволял массивный костяной доспех.
«Прислушайся к чему-то кроме своей жажды насилия».
Великан потянулся сознанием к сигниферу своей центурии, а через него и к двум сотням легионеров. Воины исполняли приказ, зачищая Охсфольдгарн от всего живого. Но вот он вычленил возмущение, несколько из них столкнулись с продолжительным и ожесточённым сопротивлением. Атмоса это заинтересовало, он забыл обо всём и понёсся напрямик, снося преграды, пока не оказался на руинах некогда большой кузницы. Там три легионера сражались с единственным противником.
Он не был живым существом, — машина, откованная из чёрного металла, скреплённая множеством заклёпок, которой придали форму гнома в тяжёлых латах высотой больше шести шагов. Чёрные нуагримговые руки сжимали чёрный же нуагримговый топор, в глазницах великана пульсировал синий свет, рот застыл в немом крике.
— Позор, — выдохнул Атмос, — неспособны втроём одолеть один бездушный механизм! Прочь!
Легионеры вспорхнули, оставив примипила сражаться в одиночестве.
Он один среди всего своего народа был лишён крыльев, один остался на земле, когда другие поднялись в небо. И ему было это по душе. Атмос Брахил всю жизнь был в стороне от прочих, слишком большой, слишком сильный, слишком жестокий даже для потомков Девятого легиона. Один только Фуриус превосходил его, мог удерживать от становления тираном и подавлять, за что был ненавидим… и за что Атмос немо благодарил его. Не будь на свете старшего брата, младший рано или поздно своими руками перебил бы остальных гроганцев и остался один уже по-настоящему, навсегда.
Атмос ринулся на техноголема, который превосходил размерами даже его самого. Пульсирующий красный луч с белоснежной сердцевиной вырвался у того изо рта, но даже не разогрел толстую броню полубога. Голем встретил его мощным ударом топора в живот, металлические детали внутри его рук скрежетали от натуги, но не зря — примипил был отброшен, сбит ног, глубокая трещина появилась на доспехе. Тяжёлый и неповоротливый Атмос начал медленно подниматься, когда техноголем навис над ним, поднял и тяжело опустил топор. Атмос закрылся, а нуагримговое лезвие откололо большой кусок кости на одной из подставленных под удар рук.
Механизм неутомимо наносил всё новые удары, земля дрожала, из трещин в доспехе шёл пар и сочилась густая кровь, но длилось это недолго, — бешенство заволокло сознание и Атмос перестал защищаться. Тяжелейший удар опустился на череп и мир вспыхнул ослепительным светом, звон заметался в мозгу, однако, топорище оказалось в захвате когтей, а нога врезалась в чёрную бронированную грудь и медленно, нехотя, механические пальцы со скрежетом разжались. Атмос швырнул гигантское оружие куда-то, не глядя, попытался встать, но техноголем навалился на него чудовищной массой, посыпались удары кулаков, пока один, а затем и второй не оказались в хватке когтей. Гномский механизм попытался освободиться, подался назад, тем лишь помогая полубогу встать на ноги.
Не отпуская врага, свободной парой когтей Атмос Брахил стал полосовать его толстый панцирь, нуагримг поддавался нехотя, в нём появлялись дыры, бронеплита деформировалась, но держала удары. Чувствуя, как к горлу подкатывает ком ненависти, четырёхрукий гигант выплюнул его в виде сгустка расплава прямо в голову техноголема. Тягучая светящаяся масса медленно растекалась, просачиваясь в щели обшивки. Хелльматвёрм, чья кровь выбрала Атмоса Брахила, жил в глубине мира, пожирал минералы и руды, пил из подземных магматических артерий, его когти и челюсти были созданы, чтобы крушить гранит словно мел.
Одной парой рук Атмос стал растягивать члены техноголема в стороны, второй ухватился за покорёженную грудь, механизм сопротивлялся, но металл, из которого он был выкован, поддавался чудовищной силе полубога с жалостным протяжным стоном. Страшные челюсти сомкнулись на голове голема, медленно, через боль Атмос их сжал, драконья кость победила чёрный сплав, и чудесный механизм гномов прекратил двигаться. Однако же следом были вырваны его руки, а затем когти полубога разодрали корпус, где находился шар, к которому вели гибкие металлические трубки.
«Вот он, питающий элемент, открой его, покажи мне».
Свинец поддался когтям легко словно масло, шар был вырван и две его половинки открылись, явив прятавшийся внутри кристалл цвета индиго с тонкими бирюзовыми прожилками.
«Вот как, кристаллизованная гурхана? Я немного разочарован, ожидал увидеть автономное энергетическое ядро. Хотя даже это немало. Коснись».
Атмос положил на кристалл свою громадную лапу и ощутил приятный холодок, словно под его тяжёлую броню пробрался освежающий ветер. Убрав когти, он увидел, что кристалл исчез.
«Примипил, всё больше этих машин поднимаются на поверхность. Приказываю Первой центурии перебить охрану всех подземных врат и запереть их. Тебе же лично я приказываю найти место, откуда идут машины и остановить процесс. Запрещаю беспричинно убивать гномов подземного города».
Божественное указание было получено, Атмос Брахил потянулся к сигниферу и всей Первой центурии, передал приказ одним мощным выплеском сознания:
«ВСЕ ВНИЗ!»
Он заработал могучими руками, разрывая брусчатку, опускаясь ниже, уничтожая камень, коммуникации, ещё больше камня, и так, пока под когтями ни разверзлась пустота. Атмос понял, что летит… нет, падает с потолка подземного города сквозь паутину труб, на запутанные многоуровневые улицы, почти что в пустоту.
Четырёхрукий гигант рухнул на одну из улиц первого подземного яруса, создав землетрясение, порушившее несколько домов. Откат ударной волны вернулся к телу и словно нетопырь во тьме, Атмос ощутил всю округу. Он мог двигаться вообще вслепую, — каждый шаг порождал волну, «ощупывавшую» пространство, слух и нюх были остры, а внутреннее зрение, подаренное богом, позволяло наблюдать огоньки чужих жизней сквозь преграды.
Тем не менее, находясь внизу среди убогих каменных каморок, лепившихся друг к другу, среди горячих труб, заводских свистков, гудящих паровых машин, он не мог сразу понять, куда следовало двигаться.
Наверху в разных частях подземного города начался прорыв Первой центурии, полубоги распахивали крылья и спускались, разглядывая этот внутренний улей, погружённый в полумрак газового света. Их глазами Атмос и воспользовался, шаря вокруг, пока не увидел тяжело шагавших к подъёмникам техноголемов. Проследив их путь по запутанным переходам, он побежал.
Если бы не божественный запрет, всё живое на пути гиганта становилось бы мёртвым, он рушил бы здания, рвал трубы, разваливал бы сложные машины, сеял хаос и смерть. Но Элрог Пылающий желал получить всё это в целости, и сохранить жизни грязных бородатых карлов, а воля бога была законом.
Путь центуриона лежал к большому промышленному комплексу, состоявшему из множества уродливых прямоугольных зданий, покрытых трубами как застывшей паутиной. Не сбавляя скорости, он лбом снёс врата и понёсся к самому большому зданию, из врат которого полыхали белые вспышки. Шагавшего навстречу техноголема Атмос сбил с ног, выплюнул в личину магму и продолжил путь.
Ворвавшись в большой цех, он увидел небывалое: огромные механизмы, на которых множество железных рук собирали техноголемов по кускам, словно детские игрушки. Шипели паровые котлы, стояла влажная духота, проворачивались шестерни с цепями передачи, а надо всем этим с возвышенной платформы наблюдали гномы.
Намереваясь всё здесь порушить, центурион-примипил сделал шаг, но был одёрнут:
«Нет. Я хочу всё это себе. Останови сборку, но не разрушай конвейер».
Лестницы, привинченные к стенам, не выдерживали его массы, и Атмос начал карабкаться, вонзая когти в камень. Сквозь гул работающего цеха он слышал испуганные крики, и это подпитывало азарт полубога. Он смог перепрыгнуть со стены на одну из огромных железных рук, удержался на ней, затем перебрался на громадную установку из множества поршней и шестерней с паровым котлом в основе, а с неё, кое-как, тяжёлым прыжком достиг края платформы. При этом он снёс часть застеклённых внешних перегородок и чуть не сорвался на конвейерную ленту. Взгромоздившись
