— Двадцать пятый, — напомнил Светлый, когда я задержала свой взгляд на панели с кнопками.
— Да, спасибо, — я нашла нужный этаж.
— Разрешите, я все-таки вас дальше сам поведу? — с легким нажимом проговорил Власов, когда я решила проявить самостоятельность и со следующим лифтом. — Боюсь, вы не знаете, где находится спецотдел…
Второй лифт доставил нас на предпоследний этаж Управления, где царила полнейшая тишина. Никто не сновал по коридору с бумагами, не хлопали двери и не раздавались даже отрывочные деловые фразы, которыми обычно обмениваются работники офисов.
— А почему так тихо? — не удержалась я от вопроса, сама непроизвольно понизив голос почти до шепота.
— Здесь хорошая звукоизоляция, — ответил Власов с обычной громкостью. — Да и штат сотрудников небольшой… Нам в самый конец, — показал он на дверь в торце коридора.
В нужном нам кабинете сидел худощавый мужчина с серыми, будто выцветшими волосами, и птичьим лицом. Он бесстрастно кивнул на приветствие Власова, скользнул по мне цепким взглядом и поднялся.
— Пойдемте, — глухо произнес незнакомец и вновь повел нас по петляющим коридорам.
В конце концов, он остановился около большой металлической двери и приложил свое левое запястье к плоскому датчику на ней. Я с некоторым удивлением отметила, что его сигнум был светлым. Почему-то мне казалось, что такие неприятные типы могут быть только Темными.
Но потом мы оказались в просторном помещении, разделенным надвое стеклянной перегородкой, и я забыла обо всем на свете: по ту сторону стекла стоял Никита.
— Никита, — я тут же бросилась к нему, силясь не заплакать от радости.
Он тоже улыбнулся и что-то сказал мне, но я ни слова не расслышала.
— Вы не дадите нам поговорить без этого? — заволновавшись, обернулась я к Власову и показала на прозрачную преграду. — Зачем эта перегородка?..
— Это для вашей же безопасности, — без тени эмоции ответил Власов. — Мы не знаем, как поведут ваши сигнумы снова при близком контакте…
Я в отчаянии прикусила губу: моя мечта обнять Никиту разбилась об это окаянное стекло.
— И что, вы нам и поговорить не дадите? — мой голос дрогнул от обиды и разочарования.
— Проведите пальцем по панели справа, — Власов кивком показал на плоский стальной квадратик сбоку от стекла.
Я тут же выполнила, что он сказал, и наконец услышала тихий голос Никиты:
— Привет…
— Привет, — просияла я, поняв, что он тоже слышит меня.
— Вы не оставите нас одних? — почти без надежды поинтересовалась я снова у Власова.
Тот лишь отрицательно покачал головой. Тогда я сделала глубокий вдох в попытке успокоиться: лучше, чтобы ни он, ни Никита не видели, насколько я сейчас расстроена. Однако мысли собираться никак не хотели, то путаясь, то вообще пропадая. Я так рассчитывала на приватную встречу с Никитой, поэтому сейчас даже не знала, с чего начать разговор.
— Как ты? — мы задали этот вопрос друг другу одновременно, после чего оба заулыбались.
— Я в порядке, — первый ответил Никита.
— У меня тоже все хорошо, — я была так рада видеть его спокойную улыбку. — Вот, смотри, мой сигнум… Он стал совсем светлым… И уже не пропадает… — мне хотелось рассказать ему о своих чувствах, но под присмотром Власова я не могла произнести и доли того, что собиралась.
— Поздравляю, теперь ты Светлый адъютор, — в его словах улавливалась легкая грусть.
— А твой как? — спросила тогда я как можно жизнерадостней.
— Уже тоже в норме, — он показал мне свое запястье с бесцветным сигнумом.
— Хорошо… — протянула я, придумывая, что спросить дальше. — Как тут с тобой обращаются?..
— Нормально, — Никита успокаивающе улыбнулся. — Я же не в тюрьме… Не волнуйся…
— Тебе не говорили, сколько тебе еще здесь находиться?..
Никита на это неопределенно мотнул головой. Наши взгляды встретились, и в его глазах я прочитала все то, что он тоже не мог высказать мне вслух: тоску, нежность, тревогу, любовь…
— Проклятое стекло! — не выдержав, простонала я и со всей силы ударила по разделяющей нас перегородке.
Как же мне хотелось, чтобы оно сейчас разлетелось вдребезги, и я могла оказаться в объятиях Никиты! Это желание, оставаясь недостижимым, просто сводило с ума…
— Не надо, Аня… — попытался успокоить меня Никита. — Не переживай так… Все будет хорошо… Меня скоро выпустят, вот увидишь… А сейчас так только лучше… Для тебя же…
— Я хочу хотя бы прикоснуться к тебе, хоть на секундочку, — прошептала я.
— Я хочу этого не меньше тебя, — сдавленно проговорил Никита, и улыбка на его лице все-таки погасла.
Он прижал обе ладони к стеклу, словно хотел дотронуться до меня. Я тоже положила руки на стекло, соединив их с его ладонями. Так мы стояли несколько долгих минут, приникнув друг к другу через стекло и общаясь одними глазами.
Черную дымку, которая стала сочиться из сигнума Никиты, мы заметили не сразу. И только окрик Власова заставил разорвать наши взгляды и обратить внимание на темную субстанцию, расползающуюся по стеклу. Она собиралась в одном месте, там, где мое запястье с сигнумом касалось перегородки, и будто пыталась пробиться через эту преграду.
— Отойдите! — Власов, оказавшийся уже рядом, насильно отодвинул меня от стекла.
С другой стороны Никиту тоже уже оттаскивали двое мужчин в форме. Увидев, как грубо и бесцеремонно они это делают, мне стало страшно.
— Пустите меня! — я стала вырываться из рук Власова. — Никита!
— Аня, успокойтесь, — Светлый только крепче прижал меня к себе и потянул к выходу. — Неужели, вы не видите, что это опять произошло?.. Это хорошо, что между вами было стекло!
— А что бы было, если бы его не было, а? — я продолжала кричать и пытаться высвободиться из его хватки. Правда, это оказалось нелегко: Власов был нереально силен, а его объятия — просто стальные. — Вы же сами точно не знаете, что могло произойти! Не знаете, что все это значит! Или вы просто боитесь, что я стану Темной?.. Боитесь, что в рядах Света станет на одного меньше?.. И какого черта…?
Тут меня окатило волной холодного пота, ноги задрожали от внезапной слабости, а во рту появился
