ж, первый сеанс взаимной психотерапии можно считать начатым.
– Сколько тебе лет точно? Где ты родился, где жил, какое образование и навыки получил?
– Пятьсот тридцать девять. Родился и юность провел на территории нынешней Испании, наши с Виктором родители эмигрировали с материнской планеты больше восьмисот лет назад и для своего нового местожительства выбрали Землю. Кстати сами они впоследствии отправились дальше, разочаровавшись в людской эволюции, но мы с Виком предпочли остаться, хотя сестра ушла с родителями.
– Почему они разочаровались?
– Это произошло в начале двадцатого века. Мы уже больше двухсот лет жили в России, выбрав её среди остальных стран за более благоприятные условия проживания и уровень развития, мало того – отцу жаловали титул и земли и мы были мелкопоместными дворянами. Наверняка ты помнишь, что именно на стыке девятнадцатого и двадцатого века начались серьезные волнения и чернь свергла царя. Первая мировая война, голод, и "испанка". Всё бы ничего, ведь демоны такие твари, что их ничего не берет, но таковы взрослые демоны. Эмелисе было всего пятнадцать и она серьезно заболела… – В голосе демона прорезалась отчетливая горечь и Лекс понял, что сестра для Ивана значила очень многое. – Она выжила, но очень ослабла и родители предпочли покинуть планету, потому что перспективы не радовали. Знаешь, они не ошиблись – более или менее ситуация стабилизировалась лишь последние лет сорок, может чуть больше, но и то…
– Вы с ними поддерживаете связь?
– Нет, это невозможно. – Лекс не видел, как недовольно мотнул головой Иван, прогоняя грустные воспоминания, но услышал, как тот шумно выдохнул и сменил тему. – Так вот, принимая во внимание моё европейское происхождение и воспитание, само собой разумеется, что я умею и знаю всё, что положено уметь и знать коренному испанцу. Какое-то время я развлекался тем, что ловил восхищенные взгляды испанских дев, работая матадором, играя на гитаре, да танцуя фламенко. Виктор предпочитал заниматься политикой и военным делом, а я с головой ушел в сферу индустрии, предпочитая реализовывать свой духовный и коммерческий потенциал. В принципе в дальнейшем мы если и меняли страны и города, то предпочтениям своим не изменяли.
– Я стесняюсь спросить – мышцы ты накачал, играя на гитаре?
– Не ехидничай. То тоже не прозрачная глиста, а очень даже рельефный экземпляр и понимаешь, что чем красивее фасад, тем больше шансов на получение желаемого. Демоны априори считают себя достойнейшими и готовы на всё, чтобы так же считали и окружающие. Отец с детства привил нам любовь и уважение к таким важным вещам, как спорт, образование, развитие и самореализация. На текущий момент я слежу за своим телом так же, как ты например по утрам за зубами. Силовые тренировки два-три раза в неделю для меня так же естественны, как еда или дыхание.
– Понял-понял, не углубляйся… Что с образованием? Имеется?
– Да, порядка десяти. Сам знаешь, прогресс не стоит на месте и каждые лет сорок-пятьдесят я повышаю уровень своей квалификации в таких сферах, как финансы и юриспруденция. Музыкальную школу я закончил ещё в детстве, но это было больше для души, чем для дальнейшего заработка. Естественно не обошел я стороной и военное училище, на этом настоял отец. Дисциплина, работа в команде, безупречное выполнение приказов… Кому-то это нравится, но я себя в военном деле не нашел, так что отслужив положенные на тот момент пять лет, я вернулся и занялся тем, к чему лежала душа – музыкой.
– Ты только исполняешь или пишешь сам?
– Пытался и писать… но вовремя понял, что особым талантом не обладаю и оставил это дело тем, у кого получалось лучше.
– Я смотрю, ты вообще понятливый…
– В бытовых и коммерческих делах – да. А вот в личных…
– М?
– Судя по твоему поведению и отношению, в личных я не преуспеваю. А теперь ты.
– Я?
– Я ответил на твои вопросы о моём прошлом. Теперь твоя очередь.
– И что тебя интересует? – пренебрежительно фыркнув, Лекс беспечно развел руками. – В отличие от тебя, всего такого мудрого и опытного, я не могу похвастать вековыми знаниями и умениями. Я всего лишь младший Энсом.
– Не скажи… Что за болезненное прошлое, которое мешает тебе насладиться настоящим? Расскажешь?
Понимая, что в любом случае он не сможет рассказать ту правду, которую хотел услышать Иван, Лекс лихорадочно соображал, как выкрутиться. Придумывать сказку о несчастной любви нет смысла – демон ему не поверит.
Хотя…
А ведь ему есть, что рассказать. Не сказку, но и не правду. Скорее часть той жизни, когда Лекс был просто Лексом, пятнадцатилетним подростком с кучей комплексов и единственным близким другом.
В своё время Александра старательно узнавала всё, что произошло в жизни подростка и всё, что ей необходимо было знать, чтобы не проколоться в мелочах и теперь это играло ей на руку.
– Сейчас это уже не актуально, – и всё равно рассказывать даже то, что когда-то происходило не с Александрой, а с Александром, вампир не торопился.
– Но тем не менее меня это интересует. Откровенность за откровенность, Лекс. Или ты до сих пор не отпустил своё прошлое? – насторожено прищурившись, потому что ему показалось – вот та ниточка, потянув за которую он хотя бы немного, но поймет нынешнюю Лексу, демон, затаив дыхание, ждал ответа.
– Относительно. Если вкратце, то в пятнадцать лет меня предал и едва не убил мой единственный друг. Если в то время ты работал с отцом, то наверняка слышал, что три года назад младший Энсом почти на полгода пропал с поля зрения прочих высших.
– Да, что-то такое было… Сильно ты тогда пострадал? – в голосе Ивана Лекс расслышал искреннее сочувствие, но его это не порадовало и парень недовольно поморщился. – Что?
– Ничего, не обращай внимание. Просто не люблю жалость. Сам я почти ничего не помню – меня спасли телохранители, уничтожив и Ирвина и его сообщников из низших вампиров. Как потом выяснилось – Ирвин был рядом со мной и искал дружбы только потому, что мечтал завладеть нашим семейным даром. Он хотел провести ритуал, в котором была замешана магия смерти. Меня планировалось принести в жертву и на основе собранной крови, которой требовалось порядка трех литров, он собирался приготовить эликсир. Знаю, сейчас это звучит как минимум бредово… – Лекс качнул головой и, вздохнув, продолжил: – Но тогда я сделал для себя определенные выводы: доверие – слишком роскошная вещь. Ирвин был лишь чуть старше меня, и тогда я думал, что наша дружба это нечто настолько ценное, что ценнее может быть лишь родственные узы. Его предательство стало для
