— Спасибо, но, право, я… — Линтона явно позабавило моё предложение.
— Видеокассету?
— Вы никогда не сдаётесь, а? — рассмеялся он.
— Послушайте, ну что вам стоит? Встретитесь в баре, выпьете по стаканчику. Если понравитесь друг другу, прекрасно. Если нет, полчаса, потраченные впустую, — не велика жертва.
— Не знаю… — замялся Линтон.
Его решимость была поколеблена, и всё же он собирался отказаться. Но я не позволила ему закончить фразу и выкатила тяжёлое орудие:
— Вы понимаете, каких чудесных приключений лишаетесь, чересчур осторожничая?
— Но…
— Она заплатит за свою выпивку. А может быть, мне удастся уговорить её заплатить и за вашу.
— Хорошо, хорошо, — смеялся он уже во всё горло. — Хватит меня обрабатывать, сдаюсь. Дайте мне её телефон.
— Вы ей позвоните?
— Позвоню. Честное скаутское.
Я еле дождалась вечера, мне не терпелось поведать Эллен о моем подвиге. Однако мои успехи никакого восторга у племянницы не вызвали.
— Как ты могла?! — так она отреагировала. — Представляю, что он обо мне подумал! Тётка пристаёт к молодым мужчинам, зазывая их ко мне на свидания. Наверное, он решил, что я — страх и ужас! И что дальше? Встанешь на углу с арканом? — В её голосе звучали слезы.
По прошлому опыту я знала, что Эллен наверняка будет смущена моей попыткой свести её с Майком Линтоном. Но тот же опыт подсказывал, что не пройдёт и пяти минут, как она преодолеет смущение. Однако расчёты не оправдались. И самое печальное, что я добилась прямо противоположного результата: нанесла урон её и без того потрёпанной уверенности в себе.
Я возразила: мол, Линтон скорее сочтёт придурковатой меня, а не её. А потом принялась нахваливать изумительного молодого доктора, что было непростой задачей, учитывая наше шапочное знакомство.
— Послушай, он не позвонит; пообещал, только чтобы отделаться от тебя. А если и позвонит, встречаться с ним я не стану, — твёрдо заявила моя обычно сговорчивая племянница. — Иначе напрочь перестану себя уважать.
На том мы и распрощались. После нашего разговора я долго пыталась оправдать свои действия.
Не знаю, чего бы я не сделала ради Эллен. А в данном случае всего лишь хотела познакомить её с парнем, который мог бы ей понравиться, — что тут плохого? К тому же надо было искупить грешок — Уилла Фитцджеральда.
Ладно, наверное, меня занесло; не стоило звонить человеку, которого я едва знала. Но ведь действовала я по велению сердца. Беда в том — признала я в конце концов, — что сердце-то у меня разумное, а вот голова набита ватой. По моей милости Эллен теперь причислит себя к первой десятке самых отчаявшихся женщин планеты.
И когда я прекращу вмешиваться в чужие дела?
Хорошо, клянусь: больше ни за что не стану совать нос в личную жизнь племянницы. Уж до тех пор, пока не забудется этот маленький инцидент, — точно!
Глава 43
Мы с Эллен никогда не ссорились — размолвки бывали, конечно, но не столь серьёзные. Посему я чуть умом не тронулась. Подумывала, не позвонить ли ей в воскресенье утром, но побоялась, что она опять начнёт меня упрекать или вообще откажется разговаривать. Потом, задним числом, я сообразила, что приписывала Эллен совершенно несвойственную ей манеру поведения, но тогда струсила, убедив себя, что лучше переждать пару дней — пусть она немного остынет.
В субботу днём объявилась Пэтти Мартуччи. Её последнее приобретение — Питер Касл (тот парень с билетами на "Без ума от тебя") уехал ненадолго, и Пэтти интересовалась, не хочу ли я поужинать и сходить в кино. Я обрадовалась приглашению: сидеть в четырёх стенах мне уже изрядно надоело.
Дома, когда я вернулась, меня ждала на автоответчике просьба Эллен: "Тётя Дез, пожалуйста, позвони". Я глянула на часы: пятнадцать минут первого. Черт! Слишком поздно; перезвоню ей с утра пораньше.
Но в воскресенье я проспала до десяти и Эллен уже не застала. Весь день она отсутствовала, а вечером и племянница, и её проблемы вылетели из головы: завтра наступало двадцать третье марта.
Всю неделю я намеревалась проверить, не вернётся ли Бромли не в понедельник, двадцать третьего, как было сказано, а накануне. Но меня вдруг одолели сомнения: если я её застану — в чем я была почти уверена, — Филдингу это не понравится, он обязательно припомнит мне свистопляску, случившуюся в прошлое воскресенье. Я живо представила себе его физиономию, когда они с Коркораном явятся к Бромли, а та заявит: "Ох, я только что всё рассказала частному детективу Дезире такой-то". Посему, после стольких усилий добраться до ювелирши, я решила отступить. Тим, несомненно, поделится полученной информацией. Да и кроме того, что мне мешает пойти по его следам?
Приняв столь мудрое решение, через четверть часа я уже набирала номер Бромли. Автоответчик порадовал той же заезженной записью.
Значит, не судьба. Я решила утешить себя "омлетом из холодильника" — на сей раз с зелёным луком, салями, грибами, зеленой фасолью и помидорами. Поев, опять попыталась достать Бромли.
— Алло, — произнёс тонкий девический голосок, за месяц с лишним ставший почти родным.
Я не верила своим ушам! Неужто мне ответила сама Бромли — живьём!
— Алло! — повторил голос в трубке.
— Мисс Бромли? — выдавила я. — Да. Кто это?
Брать быка за рога было бы опрометчиво: возможно, ювелирша, столь долго гостившая за границей, понятия не имеет о случившейся трагедии.
— Меня зовут Дезире Шапиро, я частный детектив и хотела бы побеседовать с вами о сёстрах Фостер. Это не займёт много времени.
— О Мэри Энн и Мередит? Но в чем дело?
— Можно я к вам заеду на пять минут и всё объясню?
— А по телефону это нельзя обсудить?
— Не думаю. Послушайте, я не стала бы вас беспокоить в день приезда без крайней нужды.
— Хорошо, — сдалась она. — Когда вас ждать?
— Через час. Устраивает?
— Ладно, но постарайтесь не задерживаться. Я с дороги неважно себя чувствую.
Обещав поторопиться, я впопыхах оделась, схватила парик, лак для волос, косметичку и уже через пятнадцать минут сидела в такси.
Если бы не спешка, я бы сейчас тряслась, как желе, волнуясь перед встречей с Бромли, — что-то она скажет? Но у меня были другие заботы: я приводила себя в божеский вид в условиях, которые вы себе и представить не можете, — если, конечно, не катались в нью-йоркских такси.
С водителем мне тоже повезло. По-моему, мы не пропустили ни одной выбоины между Восьмидесятыми и Двадцатыми улицами, а ехали мы со скоростью, которая не посрамила бы и гоночный автомобиль. Но, несмотря на то, что парик подпрыгивал у меня на коленях, я всё-таки умудрилась привести его в почти презентабельное состояние. А когда цементировала достигнутый результат сверхдозой лака, водитель развернулся ко мне почти на сто восемьдесят градусов, едва не врезавшись в автобус.
