на двоих. Даже поставлены свечи и дорогие хрустальные бокалы родителей.
Размышляя, как, в представлении бабушки, праздничный ужин может изменить мои чувства к Максу, я подхожу к кулеру, наливаю себе попить и, сделав пару глотков, перевожу взгляд на Мишу.
– Как это понимать?
Он подходит ко мне и смотрит знакомыми нежными глазами.
– Я люблю тебя, Ника.
– И?.. – желая до конца понимать суть проблемы, спрашиваю я.
– Я буду бороться за тебя.
После этих слов Миша приближается к моим губам, пытаясь поцеловать, а я резко отталкиваю, пролив воду, оставшуюся в чашке, на его рубашку.
Мы смотрим друг на друга безумными глазами. Я – в шоке от происходящего, он, скорее всего, – в желании повторить неполучившийся поцелуй.
«Друг» делает шаг ко мне, я тут же делаю пару шагов от него.
– Миша, все, успокойся! Не знаю, что вы с бабушкой там себе напридумывали, но я люблю Максима и с этим бесполезно бороться. Никакие цветы, красивые слова и романтический ужин не изменят этого.
Он мгновенно скисает, и мне даже становится немного жаль его. Смягчаюсь и касаюсь его руки, чтобы привлечь внимание.
– Но поужинать вместе с другом я могу.
Миша поднимает на меня грустные глаза и смотрит вопросительно.
– Не справлять же мне день рождения в одиночестве.
Кивает, а я гляжу на его мокрую рубашку.
– Может, сходишь переоденешься?
Отрицательно мотает головой.
– Нет. Можно я ее просто сниму?
– Снимай. Что ты спрашиваешь? Думаешь, я испугаюсь твоего голого торса?
После торса МММ меня ничей другой не возбуждает.
Усмехается.
– Ну да, ты меня видела не только без рубашки.
Хмурюсь.
– Давай не будем касаться запретных тем. То, что было, – в прошлом. Мы можем быть просто хорошими друзьями, ведь у нас много общих воспоминаний детства.
– Давай попробуем, – без энтузиазма соглашается он.
Садимся за стол, Миша открывает шампанское и разливает по бокалам.
– За тебя! Будь счастлива!
Соприкасаемся ими, слушая хрустальный звон, и я улыбаюсь. Хочу так и оставаться в этом состоянии, когда за спиной крылья и мне все нипочем.
– Спасибо!
Принимаемся пробовать то, что приготовила бабушка, но неожиданно раздается звонок в дверь.
– Открыть?
Киваю.
– Открой. Странно, что она не открывает сама, когда у нее есть ключи.
Миша уходит в коридор, а через минуту возвращается, мрачно смотря на меня.
– Это к тебе.
– Кто? – удивленно спрашиваю я, вставая из-за стола, и в этот момент встречаюсь с непроницаемым взглядом Макса.
За пару секунд, что я, не веря своим глазам, стою и смотрю на него, я передумываю о многом.
Картина, представшая Максиму, выглядит не в мою пользу и намекает о том, чего в помине нет. Полуобнаженный Миша, один на один со мной в квартире, где накрыт стол с романтическим ужином на двоих, – я бы точно подумала о плохом, если бы оказалась на его месте и увидела это. Но я верю в благоразумие Максима и принимаю, как мне кажется, единственно верное решение – бросаюсь в его объятия, ничем не показывая, что я боюсь, что он неправильно все понял.
МММ слегка отстраняет меня и молча вручает мне огромный букет алых роз. Смотрю на него. Его лицо так же непроницаемо, как глаза, и я не вижу, какие эмоции отражаются на нем. Но, продолжая играть роль ничего не понимающей дурочки, восклицаю:
– Спасибо, Макс! Так неожиданно! Почему ты не сказал утром, что приедешь?
Глава 14.2
– Хотел сделать тебе сюрприз, – отстраненно отвечает Максим.
– Здорово! Ты правда его сделал.
– Ну, не знаю, кто кому больше, – выдыхает он, смотря на меня ледяными глазами. – Я думал, ты одна, как говорила, а я вижу, у тебя есть кому делать тебе праздник.
– Макс, – примиряюще произношу я, надеясь, что этой тирадой он закончит свое недовольство и успокоится.
МММ не отзывается.
– Садись за стол, – делаю я еще одну попытку все уладить.
– Я, наверно, поеду.
Впиваюсь в него сверкающими сердитыми глазами и, хоть и стараюсь говорить твердо, задаю вопрос дрожащим голосом:
– Ты преодолел семьсот километров, чтобы сделать мне праздник или чтобы испортить его?
– Я никак не ожидал…
– Что? Ты застал нас в постели? Что ты не ожидал? – перебиваю его.
Мы рассерженно смотрим друг на друга.
Я знаю, что, если я сейчас не возьму себя в руки и не объясню ему эту двусмысленную ситуацию, он и правда уйдет, и неизвестно, чем это закончится.
Заставляю себя не молчать и обижаться, а говорить:
– Я пролила воду на Мишу, он поленился идти за другой рубашкой, и она сохнет на батарее. Что еще? Этот ужин? Так это моя бабушка сделала. Я здесь ни при чем. Только из универа вернулась.
Внезапно он притягивает меня к себе и утыкается в мои волосы.
– Все! Прости. Не злись. Я не прав.
Оказавшись в его объятиях, выдыхаю. Ситуация мгновенно нормализовалась, но я не понимаю, мои слова подействовали на Максима или просто он решил не портить мне день рождения. В любом случае я рада, что все закончилось хорошо и так быстро.
Миша, явно не желая видеть нашу идиллию, без слов уходит, и я даже не замечаю этого. Только потом, оторвавшись от Макса и повернувшись в его сторону, в глаза бросается пустой стул, на котором сидел друг.
Оставшись наедине с МММ, я меняю приборы на столе, и мы приступаем к ужину, так заботливо приготовленному моей бабушкой для меня и Миши.
Любимый мужчина, смотрящий нежным взглядом, романтическая атмосфера, ощущение невероятного счастья – чем не идеальный день рождения, но Макс делает его еще более запоминающимся. Когда мы отставляем в стороны тарелки, он протягивает мне небольшую длинную коробочку, в которой оказывается золотая цепочка с прикрепленной к ней изящной золотой пластиной с моим именем с вкрапленными белыми камнями.
Пока я разглядываю ее, он поясняет:
– Я просто подумал, что было бы хорошо, чтобы все видели твое имя и не называли тебя, как тебе не нравится.
Встаю из-за стола и, сев к нему на колени, обнимаю и чмокаю в губы.
– Спасибо.
Потом протягиваю ему цепочку и прошу:
– Помоги мне ее одеть.
Он застегивает замочек на моей шее, и я бегу к зеркалу смотреть, как украшение выглядит на мне.
Вернувшись
