Двинуты с гетманщины реестровые и слободские казачьи полки, в которые массами повстанцев набрали, которые шляхту изгнали или вырезали — такие «милые» там нравы со времен казацко-польских войн. И это без малого семьдесят тысяч воинства, пусть не совсем регулярного, но на поляков злого, и кровушки их поцедившего изрядно. С пруссаками тоже драться будут, но больше грабить, куда без этого, зато Бранденбург от страха затрясется. Ведь там что такое «колиивщина» уже ведомо…
Будни «колиивщины», только началась она на Правобережье чуть раньше…
Глава 51
— От Комниных и Палеологов в моих жилах переданная кровь тоже течет. Мать прадеда моего, благоверного царя Михаила Федоровича, из боярского рода Ховриных — а те феодориты, княжеского рода, что Крым покинули, когда османы решили покончить с последним родом базилевсов, что остался властителями на осколке погибшей империи ромеев. Наследие отчее тридцать лет тому назад я возвратил, а уже месяц прошел, как вернул себе Трапезунд, столицу царства Понтийского, где императорская власть находилась, когда турки Константинополь захватили. И теперь я император Востока по зову крови и земли, по наследству веры своей и власти. И никто в том священном моем праве усомниться отныне не может, хоть Константинополь сейчас и под султаном. Но то временно, можешь мне поверить на слово. Войска у меня хватит, чтобы ужас на всех наших с тобою врагов навести…
Алексей Петрович сделал паузу — главное было сказано, и теперь Мария-Терезия должна будет признать его право на императорский титул рухнувшей триста лет тому назад в небытие Византии, которую, впрочем, здесь так никто не именовал, а использовали иное название, привычное — империя ромеев, или «Восточная империя». Или ни признавать, тогда ее собственные владения могут быть сильно сокращены в размерах в самое ближайшее время. Потеря Силезии неизбежна, как и произошло в реальной истории, и придется сдать Франции позиции на итальянской территории, и признать зону влияния за Людовиком не только на левом, но и на правом берегу Рейна. А ее супруг, выбранный императором как раз герцог Лотарингский, и ему такой предстоящий расклад нож острый прямо в сердце.
— Я отдам приказ фельдмаршалу Миниху — армия займет все левобережье Дуная, я имею в виду Валахию, Сербию и часть Баната. Там православное население, единоверцы, и я имею возможность защитить их силой оружия и взять под наше высокое покровительство.
Он прекрасно видел, что эти его слова вызвали сильнейшее неудовольствие у Марии-Терезии, но императрица стойко держала удар. Ведь сейчас эти слова для нее означали только одно — что она, как властительница Австрии и Венгрии, должна остановить продвижение на восток, где проживало православное население, что долгое время, много веков исторически находилось в составе Византийской империи. И его слова отнюдь не являлись блефом — фельдмаршал Миних чуть ли не рычал, когда ухватив куски от Валахии и Добруджи, ему запретили наступать дальше. Старик себя повел, словно голодный пес, у которого выхватили из пасти кость с кусками мяса.
Армия была готова — на Дунае было сосредоточено три корпуса в составе восьми дивизий пехоты с сильной конницей. Плюс молдавские войска из двух дивизий, подготовленные и вооруженные не хуже русских, и находившиеся в полной власти фельдмаршала. Еще две пехотные дивизии кораблями Черноморского флота были высажены десантом в древнем Понте — узкой полосе юго-восточного побережья, защищенной с юга труднопроходимыми горами. Потому Трапезундская империя продержалась долго, и лишь после взятия Константинополя, османы смогли вывести свои многочисленные галеры через Босфор в Черное море.
Это и означало конец сопротивления как понтийцев, так и генуэзцев и феодоритов в Крыму — получить от кого-то помощь они уже не могли чисто физически. Флот — вот основа мощи, и если он имеется, то господство обеспечено. Многопушечные корабли с командами, как и адмиралы, у него имелись, и хваткие капины, как раз те, кто в реальной истории через двенадцать лет должен сжечь османов в Чесменском сражении. За тридцать лет Николаевские верфи заработали на полную мощь, а железа и угля Донбасса было достаточно, чтобы построить втрое больше, без серьезного напряжения. Три десятка вымпелов, с бортовым залпом свыше тысячи двухсот фунтов на каждом, почти вчетверо больше, чем на построенной Петром I «Полтаве». А к ним еще сотня кораблей меньших размеров, не считая самых маленьких, типа дубель-шлюпок, что действовали на мелководье или реках. И все с пушками, что характерно, так как морская торговля на Понте Эвксинском давно отсутствовала. И главное — в Николаеве в прошлом году достроили два необычных для этого времени корабля, что должны были появиться на свет чуть ли не через столетие. Но так и первые пароходы уже ходили по рекам, и даже по морям — начавшийся промышленный переворот с повсеместным внедрением системы образования начал давать позитивные результаты, которых с каждым годом становилось все больше и больше.
И грех не использовать новшества в военном деле. Армия сейчас продолжала перевооружаться на штуцера — совершенный за тридцать лет задел «истончался», так как все европейские страны принялись перевооружаться, и довооружаться. Вот только с капсюлями мороки у «соседей» будет еще много, на них больше десяти лет потратили, пока производство кислот не наладили, и то благодаря энергии Ломоносова. Да и он сам себя «выжал» подобно лимону, потратив много времени и сил на написание учебников, всячески напрягая собственную память. И с изумлением осознав, насколько «богатым багажом» его «оснастили» как в средней школе, так и на студенческой скамье, и в библиотеках, где он постоянно брал по полдесятка «нормированных» книг на чтение. Неоднократно благодарил родителей, что те дали ему прекрасную память, что осталась вместе с ним в новом для него теле. И то, что сам любил естественные науки, особенно химию, которая является не только составной частью любого производства, но и основой прогресса.
Нет, в лаборатории (хвала алхимикам) могли сейчас сотворить многое, да и пытлив человеческий разум. Но вот серийное производство совсем другое дело, тут технологии и кадры нужны, а их готовить надобно долго. Той же химией плотно занялись чуть ли не сразу, но почти сорок лет потребовалось, чтобы сейчас «плоды первых опытов» в дело пустить. Теперь прогресс не остановить, понесся вскачь — тут бы самим не опоздать, так как англичане и французы
