позволил ей жить в доме из принципа «держи врагов поближе», но он пахан с долями в банке, которым сейчас владеет ее семья, так что ему больше не нужно этого делать.
Когда мы входим в дом, в воздухе витает ощутимое напряжение. Карина стоит у лестницы, изо всех сил вцепившись в перила.
Кристина хватает ее за плечо, успокаивающе поглаживая пальцами. Юлия попадает в пространство Константина и, хотя она выглядит так же элегантно, как обычно, в платье до колен и с уложенными волосами, от нее исходит разрушительная энергия.
— Из всех людей только ты не можешь так поступить со мной, Костя. Если я ухожу, то ты пойдешь со мной.
— Он взрослый женатый мужчина, Юлия, — Кирилл заходит внутрь со мной рядом. — Забудь об этом уже, черт возьми.
Она разворачивается, ее яд мгновенно направляется на него.
— Я должна была догадаться, что это ты вбил ему в голову эту чушь, чертов дьявол.
— Что я могу сказать? — он ухмыляется, хотя выражение его лица замкнутое. — Я оказываю большее влияние, чем ты.
— Все не так, мама, — Константин пытается спасти ситуацию, но я думаю, что уже слишком поздно.
— Пусть она верит во что угодно, черт возьми, — Кирилл смотрит на нее сверху вниз. — Константин — не твоя кричащая игрушка или домашнее животное, которому ты указываешь, что делать или хотеть. Отпусти его, или я заставлю тебя сделать это. Поверь мне, второй вариант тебе не понравится.
— Если ты думаешь, что можешь забрать у меня моего сына...
— Я никого не забираю. Он решил остаться здесь по собственному желанию, потому что я действительно уважаю его как личность. То, чего ты никогда не делала...
Она протягивает к нему руку, но я уже перехватываю и выкручиваю ее, а затем отбрасываю назад.
— Я говорила тебе не прикасаться к нему.
Юля рычит на меня, затем на Кирилла:
— Я должна была убить тебя и твою сестру-демона, когда у меня был шанс. Я должна была положить конец вашим жалким жизням еще до вашего рождения.
С другого конца комнаты доносится икота, и Карина трясется в объятиях Кристины. Она всегда была эмоционально слабой из них троих и, похоже, так и не привыкла к жесткому отношению своей матери.
— Мама, остановись, — Константин притягивает ее к себе с удивительной силой, его голос впервые за все время повышается. — Прекрати. Просто прекрати это!
Ее губы приоткрываются.
— Костя, что ты...
— Мне надоело искать для тебя оправдания, надоело, что мои собственные брат и сестра ненавидят меня, потому что думают, что я бросил их много лет назад, — он пристально смотрит на Кирилла и Карину. — Мама сказала, что пришлет лодки и за вами, если я выйду оттуда первым. Всякий раз, когда я пытался объяснить это позже, она угрожала, что устроит заговор против следующей тренировочной миссии Кирилла или отправит Кару в школу-интернат. Единственный способ для меня обезопасить вас — это притвориться, что вы мне больше безразличны. Как ты делал, когда пытался защитить нас от папы, Кирилл.
Губы моего мужа поджимаются, и весь его гнев обрушивается на Юлию.
Но именно Константин продолжает:
— Мне никогда не нравилась твоя удушающая забота, мама. Мне всегда казалось, что я должен ходить по яичной скорлупе рядом с тобой и оправдывать твои грандиозные ожидания. Я начал ненавидеть тебя, когда понял, что ты ненавидишь моих брата и сестру и без колебаний причиняешь им боль. Я возненавидел тебя еще больше, когда ты попыталась заставить меня ненавидеть и их тоже. Но знаешь ли ты, каким был переломный момент? Когда ты пыталась причинить вред моей жене и ребенку. Это то, чего я тебе никогда не прощу.
Подбородок Юлии дрожит, но она высоко держит голову.
— Я хочу для тебя только лучшего.
— Мы тоже твои дети, — говорит Карина тихим, ломким голосом. — Почему ты не можешь хотеть для нас лучшего?
— Потому что твой гребаный отец изнасиловал меня! — кричит она и поворачивается к Кириллу. — Ты — причина всего, ты гребаный дьявол. Роман хотел меня и не мог заполучить, поэтому он насиловал и трахал меня снова и снова, пока я не забеременела тобой. Он заставил меня выйти за него замуж и связал меня из-за тебя. Он заставил меня обладать тобой, хотя я ненавидела тебя и его больше всего на свете. Всякий раз, когда я смотрю на твое гребаное лицо, я вспоминаю, как ты был зачат, и мне хочется убить тебя голыми руками. Я хочу заколоть тебя до смерти и смотреть, как ты барахтаешься в собственной крови. Ты и твоя гребаная сестра, вы оба были зачаты в результате изнасилования, ты меня слышишь? Каждый случай полового акта с вашим отцом был без согласия и болезненным, но вы двое выходили из него как маленькие демоны. Константин мой сын от единственного мужчины, которого я когда-либо любила, поэтому, конечно, я бы любила его, а не тебя.
Оглушительная тишина опускается на гостиную, пока слова Юлии медленно доходят до сознания.
Константин и Кристина бледны. Карина выглядит так, словно ее сейчас стошнит, и даже Юлю, которая обычно так же бесчувственна, как Кирилл, трясет.
С одной стороны, вся ее глубокая ненависть к Карине и особенно к Кириллу, имеет смысл.
С другой стороны, это все равно неправильно.
Из всех присутствующих Кирилл единственный, чье выражение лица не меняется. Но опять же, он всегда устрашающе спокоен в экстремальных ситуациях. Вот почему он был идеальным капитаном в армии и теперь вполне подходит на роль пахана.
Но то, что он спокоен, не означает, что на него это не влияет. Он проделывает такую замечательную работу по скрытию своих эмоций, что иногда забывает об их существовании.
— Поскольку Роман был категорически против того, чтобы Константин имел какую-либо власть или наследство, я подозревал, что у него мог быть другой отец, — говорит он с озадачивающей беспечностью. — Кто он?
Остальные все еще не оправились от тяжести новостей, которые она только что сообщила, но сама женщина сердито смотрит на Кирилла.
— Это все, что тебя волнует?
— Чего ты ожидала? Что я буду любящим сыном, когда ты никогда не была мне матерью? Срочная новость, Юля, нет нашей вины в том, что мой подонок отец изнасиловал тебя. Мы не просили, блять, родиться у тебя или у него.
