сделала я!
Это я выжала все до последней капли из яиц этого красавчика!
Улыбаюсь.
Арс тянет меня за руки, поднимая с колен. И, совершенно не брезгуя, прижимает спиной к стене, впиваясь поцелуем в мои губы. Благодарным и полным щемящей нежности поцелуем от которого в животе разлетаются бабочки. Долгие секунды спустя отстраняется и проходит подушечкой большого пальца по уголку моих губ, стирая каплю собственного удовольствия, прохрипев со смешком:
— Чокнутая, Обезьянка.
— Ну… тебе же понравилось? — слегка краснеют мои щеки.
— Ты еще сомневаешься? Твои губы просто созданным для минетов, Царица!
— И не надейся на подобное на регулярной основе, — фыркаю я, закатывая глаза.
— А если по бартеру? — подмигивает негодяй.
— Это как?
— Иди сюда, — подхватывает меня на руки Бессонов, — сейчас покажу, — с хищным оскалом, под мой тихий смех, утаскивает меня в сторону душевых.
Ох, сдается мне, что после часовой ледовой тренировки нам двоим требуется еще как минимум столько же, чтобы вытащить свои задницы из раздевалки. Похоже нам просто противопоказано оставаться где бы то ни было наедине!
Глава 44
Марта
Я нервничаю. Раз в десять секунд бросаю взгляд на наручные часы, нервно постукивая пальцами по дубовому столу, наверняка раздражая этим “тарабанящим” звуком и посетителей за соседним столиком. Соррян, ребят!
Тянусь к стаканчику с кофе. Делаю глоток и снова сверяюсь с временем на часах. До конца тренировки Бессонова — пятьдесят пять минут. Конечно, вероятность того, что Арсений решит посетить кафе, да и именно это, что почти в трех кварталах от ледового — ничтожно мала. Но все же. Мне не хотелось бы, чтобы он застукал меня тет-а-тет с другим парнем.
Хотя это и не свидание.
И не дружеская встреча.
И вообще, ничего не значащая встреча!
Вот зачем я все это заварила? Можно было расставить все точки по местам и по телефону. Коротким смс. В конце концов, мы с ним ведь даже не встречались толком! Так, пара свиданий и ни к чему не обязывающий флирт. Да, я определенно могла закрыть этот гештальт и без очной встречи. Только что теперь? Как говорится: поздно пить “Боржоми”.
Пятьдесят три минуты…
Господи, да где его носит?
Я вытаскиваю телефон из сумочки, уже собираясь позвонить Глебу и отменить встречу, как слышу перезвон колокольчиков над входной дверью. Поднимаю взгляд. Рыжеволосый Гарри, с которым, к счастью, у нас так ничего и не срослось, широким шагом, лавируя между столиков, идет ко мне с миленькой улыбкой на веснушчатом лице.
Вау, оказывается у Глеба есть веснушки?
Не замечала.
Хотя, я, в целом, не то чтобы сильно внимательно его разглядывала. Не было таких порывов и желаний. Вот Арсения да. За то время что мы вместе, кажется, успела изучить: каждую морщинку в уголках его глаз, каждую впадинку на его губах, и каждую родинку на мощном красивом теле. У него есть одна особенно прикольная! В самом низу косой мышцы живота, там, где рельеф стрелами уходит в пах. Разглядела на прошлой неделе, когда мы… м-м, шалили в раздевалке…
Тпру, Марта, ты опять не о том думаешь!
В общем, медленно, но верно Бессонов завоевывал все мое внимание. Смещал центр моей Вселенной на собственную персону, тогда как Глеб так и остался в ней яркой, но быстро сгоревшей звездой. И яркой — не в смысле запоминающейся, если уж совсем честно. А исключительно потому что его рыжий цвет волос временами резал глаз. О чем я и должна ему сообщить. Не про волосы! А про то, что все между нами кончено. Пришло время признать и себе, и Глебу, и Асе — Арсений выиграл еще до того, как эта “гонка” началась.
— Привет, — улыбается парень, подходя к столику.
— Здравствуй, — отвечаю сдержанной улыбкой я.
Глеб тянется, чтобы чмокнуть меня в щечку.
Я вежливо его останавливаю.
Парень понятливо кивает. Присаживается на диванчик напротив, жестом притормаживая рванувшего к нам официанта. И хоть о встрече я попросила Глеба все лишь коротким сообщением: “Увидимся? Нам надо поговорить”, но, судя по его взгляду — он уже и так все понял. Спрашивает без какой-либо претензии:
— Значит… это все?
Я замешкавшись не сразу, но киваю.
Глеб ерошит пятерней кудрявую шевелюру.
— Могла бы просто перестать отвечать на мои сообщения. Девчонки часто так делают.
— Я решила, что это было бы некрасиво и неприятно.
— И то правда…
— Хотела сказать тебе это лично, глядя в глаза, а не по телефону, — продолжаю, словно оправдываясь, покручивая пальцами картонный стаканчик с латте.
Парень кивает.
За нашим столиком виснет тишина.
Глеб пристально вглядывается в мое лицо. Спускается взглядом на губы. Подбородок. И ниже. Я смущенно ерзаю попой по кожаной обивке дивана, стараясь невзначай прикрыть прядкой волос засос, который сегодня утром Бессонов оставил на моей шее.
Финт не прокатывает.
Глеб след от чужих губ замечает. Говорит, скорее утверждая, нежели спрашивая:
— Это тот парень, да.
— М-м, какой парень?
— Хоккеист, которого мы встретили в кино. Он же? Ты ведь теперь с ним?
Я сдаюсь. Опускаю напряженные плечи и, не видя смысла врать, признаюсь:
— По правде говоря, да. С ним. Его зовут Арсений. И мы, типа, пара…
— Я так и думал, — грустно улыбается Глеб.
— О чем ты? — непонимающе заламываю бровь я.
— Знал: рано или поздно он тебя добьется. Такие, как Арсений, всегда добиваются того, чего хотят. А он тебя хотел. А ты хотела его. Это было понятно при первом же взгляде на вас двоих.
— Неправда!
— Правда.
— На тот момент все, чего я от него хотела — это избавиться.
— И трахнуть.
Оу…
Я округляю глаза. Слово “трахнуть” из уст хорошего, примерного Глеба звучит так, как если бы портовой грузчик начал за рюмкой водки цитировать высокопарную классику. Чужеродно. И странно.
По своему интерпретировав мое молчание, собеседник продолжает:
— Я это знаю. Ты это знаешь. И он это знал. Поэтому тогда за нами на сеанс и не потащился. Понял, что я ему не конкурент. От вас двоих так фонило сексуальным напряжением, что удивительно, как проводка в ТРЦ не загорелась. У вас у обоих были явные притязания друг на друга. Я это еще тогда заметил.
— Тогда почему промолчал?
Парень пожимает плечами:
— Наверное понадеялся, что смогу составить ему конкуренцию? Хотя куда мне. Он спортсмен, красавчик, его самоуверенность родилась раньше него самого.
— Я тоже ему это постоянно говорю, — хмыкаю — про самоуверенность. А вообще, ты… ты ведь понимаешь, что дело не в тебе? Я с ним, не потому что ты плохой
