Книга Неудобные люди - Ярослав Жаворонков

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93

точно придушит. Это были тысячные Данины переговоры, и он видел, что Золотухин согласен, просто ломается – хитрая и скользкая душонка, привыкла юлить и не даваться в руки за просто так. Даня вздохнул и потер переносицу – голова опять начала болеть. Болящая уже утром голова не обещает хорошего дня, а еще этот мерзкий мужик, готовый вытрясти из тебя весь мозг.

Даня вкратце объяснил те бюрократические формальности, которые собирался скрыть от директора. Просто чтобы отделаться, это быстрее всего. Без Золотухина ничего не получится, а его нужно было накормить, и не только средней пухлости конвертом, который тот мял в руках.

– Ну что ж, понятно-понятно, Америка, значит…

– Да.

– Да-с… Интернат, там действительно свои правила. – Золотухин вертел и пощупывал конверт.

– Да, и он – увы, единственный вариант, если учитывать все вводные и пытаться найти какое-то подходящее место. Частных интернатов у нас в городе или поблизости так или иначе нет. Ни нормальных, ни каких-то еще. Этот… вполне нормальный. С учетом всех вводных опять же.

– Конечно, мы вам поможем, Даниил Алексеевич, что мы, изверги, что ли.

– Спасибо, – ответил Даня. Он ждал, когда закончится моноспектакль и можно будет уйти.

– Видит бог, ситуации действительно бывают разные. В интернате мальчику будет хорошо.

Даня медленно – и сухо – кивнул.

– Я отдал мальчика в надежные руки. Знаете, у нас приглашенный специалист, профи своего дела. Мы с ней, с Динарой Саидовной, поработаем над документами и…

– Меня не интересуют подробности. Только готовые документы. Они интересуют.

– Конечно-конечно. Результат будет, всё будет. Тяжелая степень отсталости, как вам нужно, всё напишем. Если хотите, хоть мертвого вам напишем, о-хо-хо… Кхм, простите. Я сообщу, когда всё будет готово. Ваш телефон у меня есть.

Даня, достаточно искушенный зритель, оставшийся не в восторге от выступления, встал. Увидел протянутую директорскую руку (и директорскую желтую улыбку) и пожал. Быстро развернулся и быстро вышел.

* * *

Крис злилась на всё. Злилась на Макса, который ее кинул, злилась на себя за то, что кинула себя в это варево дружеских отношений, что себе это всё разрешила, хотя знала же, что лучше и спокойнее одной, а теперь вот пожалуйста – хлебай. Все когда-нибудь кидают. Злилась на то, что мир это всё допустил.

Еще задолбали в школе. Спиридонова больше не лезет, так выносят мозг учителя. У слова алкен окончание ен, говорила химичка. Не окончание, а суффикс, буркнула Крис. Иноземцева, к доске, крикнула химичка. Крис тупила у доски пару минут, пока училка издевалась и спрашивала ее, как она собирается доучиваться до одиннадцатого класса. Может, не собираюсь, ответила Крис. Звонок спас. Все пошли в столовую, а Крис – к выходу.

Сейчас поднималась в лифте и звенела ключами.

В квартиру влетела, как влетает спецназ, только что дверь не вышибала. С размаху бросила рюкзак на пол и стянула кроссы. Развалилась на стуле в прихожей.

Пахло странно, ново. Крис принюхалась, пожала плечами и пошла в свою комнату. В конце коридора, в открытой родительской – наполовину родительской – спальне что-то грохнуло, и Крис остановилась. Медленно и тихо пошла дальше.

– Ма?

Мелькнула мысль о грабителях, но Крис сразу же ее отмела. Нет, ну, конечно, нет, такое только в кино.

– Ма, ты?

Из спальни, из которой доносился тихий и быстрый неясный шорох, вышел Сережа. Слегка запыхавшийся, на ходу натягивал джемпер, остановился посреди коридора.

– О, Кристи, ты… – был растерян.

– Ну да, – была пряма.

– А ты чего не… у тебя же уроки!

– Ну так я свалила.

– А, понятно. Ну… ты поешь иди?

Крис прошла вперед, оттолкнула отчима и вошла в спальню. С дальней стороны кровати стояла девушка, прижимала одеяло, закрывающее грудь – и пизду свою. Крис скрестила руки и переводила взгляд с отчима на его любовницу.

– Ну?.. – выжидающе.

– Э-э… Кристина, я…

– Дамочка, здесь спит моя мать (с ним спит моя мать). Собирайте свои манатки и сваливайте. Если вы, конечно, не так пришли, – и пошла к себе.

Периферическим зрением видела, как Сережа метался по спальне, подбирая с пола одежду. Через минуту услышала торопливый мелкий бег, шепот в прихожей и во всех смыслах тяжелый звук закрывающейся двери.

Потом Сережа осторожно подошел к порогу в ее комнату. В саму комнату войти побоялся. Еще минуту он просто стоял и смотрел то на падчерицу, то на пол, то в углы, во все углы, до которых мог дотянуться короткий пристыженный, оскопленный взгляд. Розовое лицо в испарине. Крис лежала на диване и с усмешкой смотрела на отчима – с усмешкой, которую тот вряд ли разглядел, потому что был слишком взволнован и растерян.

– И давно вы?

– Да… э-э, нет. Пару месяцев.

– И кто она?

Сережа молчал.

– Дай угадаю, секретарша? Ты собрал все штампы из стремного кино?

– Партнер, – отчим сглотнул и оперся рукой о дверной косяк. – Она мой партнер по работе.

– Мм. Ну, молодцы. Времени не теряете. А то молодость уходит. Молодость уходит, а хуй еще стоит, да?

– Ты расскажешь маме? – помолчав, спросил Сережа.

– Нет, – помолчав, ответила Крис. – Так ей и надо. Но…

– Я с ней расстанусь. Да.

– Уж будь любезен. В следующий раз точно расскажу.

Сережа отцепился от косяка и, склонив голову, пошел в спальню. Доубираться решил, решила Крис. Потом обернулся:

– Спасибо.

Крис фыркнула.

* * *

Кругом было так много людей, что никого не было видно. Люди ходили рядом с Максом, сливались в обесцвеченное полотно, стягивались тугой парусиной.

Макс попытался пробраться через них – перед ним с удивлением расступались. Типа а ты что здесь забыл? Мы здесь отлично и без тебя. Он скривился и оттолкнул какую-то советскую бабу в серой юбке, в сером берете с катышками. Высматривал маму. Помнил, что пришел с ней.

Сучий рынок, и тянет же мать сюда. Дешевле и мясо лучше, говорит. Говорит. Говорит. Как у бабы Нюры мяса нигде не найдешь.

Да на мясо бы бабу Нюру. Где мать с этой бабкой? Макс увидел – копна грязных волос, сцепленных крабом со сломанными клешнями, высилась у ларька. Он прошел через расступающуюся толпу, как через расступающееся море.

– Не знаю. Я не понимаю вообще, – говорила мать бабе Нюре.

– А что? – отвечала она, посиневшими пальцами сжимая топорик, отрубая от туши шмат.

– Он какой-то не такой, – вздыхала.

– Эх, молодые, – клала мясо на весы. На весах загорелось: рано.

– Нюра… – наклонялась. – Ты знаешь, мне даже кажется, что он… *раскат грома*

– О-а-ох! – раскатисто тянула.

Они обернулись к Максу.

– Ты! – направляла на него топорик баба Нюра. – Ты что,

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93