мысли о кошмарах, которые ей пришлось пережить за последние два месяца, запертой здесь с Бо Грейсоном.
Делая это, я становлюсь ничем не лучше нее.
Если есть шанс, что она все еще жива, мне нужно вытащить ее отсюда. Вместе мы сможем перехитрить его. Тогда я все объясню.
Если я могу простить ей ее грехи, я надеюсь, что она сможет простить мне мои.
Я крадусь по краю подъездной дорожки, молясь, чтобы покров темноты делал меня невидимой, пока я не найду способ проникнуть внутрь.
Когда дверь со скрипом открывается, мое сердце останавливается.
— Войди. — Негромкая команда заставляет мои легкие скручиваться, не в силах втянуть воздух.
Не сказав больше ни слова, Бо Грейсон исчезает в темном доме.
Я не должна следовать за ним туда. Он может причинить мне боль. Убить меня. И все это до того, как у меня появится шанс увидеть Ноэль. Чтобы выяснить, жива ли она еще.
Но ради нее я следую за ним. Я отправила ее сюда — теперь мне нужно вернуть ее обратно.
В темном доме я шарю по стене в поисках выключателя. Может быть, это более опасно, если он может видеть меня, но я мертва, если не могу видеть его.
Дверь захлопывается.
Я оборачиваюсь, но слишком поздно.
Тяжелое предплечье прижимает меня к стене за горло.
Я шиплю, хватаясь за него, но Бо не двигается с места. Так близко я могу разглядеть острые, кровожадные черты, скрытые тенью. Шрам над глазом делает его еще более устрашающим, чем он есть сейчас.
— Где она, черт возьми? — Мне удается ахнуть. Я впиваюсь так сильно, как только могу, в его обнаженную руку, но с таким же успехом мои ногти могли бы быть сделаны из ваты, несмотря на то, что они на него действуют.
Его предплечье сильнее прижимается к моему горлу, перекрывая доступ воздуха. Боль заставляет мои ноги дергаться, отчаянно пытаясь убежать от него. Но идти некуда.
— Я убью тебя прежде, чем ты прикоснешься к ней хоть гребаным пальцем, — рычит он.
Мои глаза расширяются. Он отказался дать мне ответы раньше не потому, что думал, что я могу попытаться спасти Ноэль — он думает, что я здесь, чтобы убить ее собственноручно.
Я пытаюсь заговорить, сказать ему, что он все неправильно понял, но его рука сдавливает мне трахею. Я бью ногой, но он уворачивается от моих ног.
Я противостою парню, который регулярно убивает мужчин в два раза больше меня. Слезы наворачиваются на мои глаза.
У меня есть только один шанс. Если я упущу этот раз, я мертва.
Мои ногти царапают его лицо. Он огрызается на меня. Не двигается с места. Но он отвлечен.
Не замечает ножа в моей другой руке.
Нет, пока я не вонзу в него клинок.
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
БО
Гортанный рев заставляет Ноэль броситься вниз. Черт. Она должна была оставаться наверху. В безопасности, от греха подальше. Но она рядом со мной, ее рука уже покрыта моей кровью.
— Убирайся нахуй отсюда! У нее нож!
— Что ты сделала? — кричит она Кэсси, все еще застывшей спиной к стене.
Еще одна психопатка с ножом. Я должен был это предвидеть.
— Он пытался убить меня!
Глаза Ноэль устремляются на мое лицо в поисках правды, потому что она знает, что больше не сможет добиться ее от психованной сучки перед ней.
— Она спросила, где ты. — Я стискиваю зубы, борясь за слова сквозь боль. — Я не собирался позволять ей и пальцем тебя тронуть.
— Я не пытаюсь причинить ей боль! — Кэсси плачет, глаза наполняются слезами. — Я пытаюсь спасти ее! От тебя!
Она направляет на меня нож, с которого все еще капает моя кровь.
— Кэсси. — Голос Ноэль, сильный и уверенный. Мой маяк в урагане. — Положи нож.
Она опускает дрожащую руку, но продолжает сжимать нож между пальцами.
— Нам нужно выбираться отсюда, Ноэль. Пока у нас есть шанс.
— Я никуда с тобой не пойду. Мы вызываем полицию. Ему нужна медицинская помощь.
— Он похитил тебя! Он собирался убить тебя…
— Потому что ты заплатила ему за это! — Огрызается Ноэль. — Принеси мне полотенце. Сейчас.
Кэсси бросает на меня взгляд, как будто последнее, что она хочет делать, это помогать мне. Но она следует инструкциям Ноэль, хватая кухонное полотенце из-под раковины.
Ноэль прижимает его к моему животу. У меня начинает кружиться голова. Черт. Если я выйду, я буду без сознания, чтобы защитить Ноэль от психопатки с ножом в комнате.
— Убирайся отсюда, — говорю я ей. Отчаянно желая, чтобы она оказалась в безопасном месте. Я не могу потерять и ее тоже. — Не беспокойся обо мне. Просто отвали от нее на хрен.
Последние слова, которые я слышу перед тем, как провалиться под воду, принадлежат Ноэль. Ее идеальный, музыкальный голос.
— Позвони 911.
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ
НОЭЛЬ
Дерьмо. Бо без сознания, а у Кэсси в руке все еще окровавленный нож.
— Положи нож, Кэсси. — Мои слова звучат твердо, но мое самообладание дает трещину.
— Я не могу. Что, если он проснется? — Лезвие дрожит в ее руке. Если я собью ее с ног, я, возможно, смогу отобрать у нее нож. — Нам нужно убраться от него подальше.
— Здесь опасен не он. Ты опасна.
Ее карие глаза расширяются.
— Он держал тебя здесь заложницей в течение двух месяцев!
— Он этого не сделал. Я решила остаться здесь.
Она прижимает руку ко рту.
— О боже мой. Ты думаешь, что влюблена в него, не так ли? — Она делает осторожный шаг ко мне. — Ноэль, это стокгольмский синдром. На самом деле ты не любишь…
— Заткнись нахуй, Кэсси. Это не стокгольмский синдром. У меня была свобода неделями. Ты та, кто нанял его, чтобы убить меня.
Она приседает, лицо искажается.
— Прости. Я… Я все еще не могу поверить, что сделала это. Я просто… я была так чертовски зла на тебя. — Ее голос срывается, слеза скатывается по ее щеке.
И почему-то плач моей лучшей подруги вызывает слезы у меня на глазах. Даже после всего, через что мы заставили друг друга пройти, я все еще люблю ее. Еще до того, как она стала моей сестрой по женскому обществу, она была моей сестрой по душе.
Я прикусываю губу до крови, пытаясь остановить дрожание губ от рыданий, вырывающихся из моей груди.
— Я знаю. Я совершила ужасную вещь, Кэсси. Я ненавижу,
