полезли.
– Агнета, ты вроде набожной никогда не была, а тут дружбу с батюшкой водишь, – удивился он.
– А вот это не твое дело. Проходите в беседку, – сказала я мужчинам.
Николай поздоровался с Сергеем. Прошел первый в строение. Вытер полотенцем стол, достал тарелку из старого шкафчика Матрены и стал выкладывать пироги. У экс-мужа от всего этого действа челюсть вниз упала. Шибко по-хозяйски себя батюшка вел.
Ушла в дом за компотом, прихватила с собой пару огурцов и помидоров да банку со сметаной.
– С чем пироги? – поинтересовалась я.
– Судя по запаху, с капустой и рыбой, а вот эти вроде курагой пахнут, – ответил Николай.
– Салат будете? – спросила я.
Батюшка кивнул. Сергей сидел молча. Быстро нарезала овощи в салатник, заправила сметаной, добавила чеснока. Достала вилки и тарелки. Как хорошо, что нам Матрена свой старый шкафчик отдала, теперь не нужно за посудой бегать в дом, все здесь есть. Осталось поставить тут буржуйку, и можно зимой шашлыками в беседке лакомиться или даже людей принимать.
Дети в кухне сами разобрались, чем им поужинать. Из города мы много всяких кондитерских вкусняшек привезли. Главное, чтобы все за один присест не слопали.
– Батюшка, а вы в поселке работаете? – спросил его Сергей.
– Ну да, у меня здесь приход, церковь хорошая. Мне здесь нравится.
– А вы как относитесь к женщине, которая еще с мужем не развелась, а уже живет с другим мужчиной? Вроде как она во грехе живет, блудница, – продолжил экс-супруг.
– Я с тобою развелась, не переживай, – спокойно ответила я, откусывая кусочек рыбного пирога.
– Как развелась? Когда? – спросил он, подпрыгнув на лавке.
– Еще в прошлом году, когда ты фортеля выписывал.
– Ты не имела права это делать, – возмутился тот. – Так, батюшка, вы на мой вопрос не ответили, – обратился Серега к Николаю.
– А что я тебе отвечу? Не суди, да не судим будешь. Церковь такое не одобряет, – пожал батюшка плечами и набил полный рот салатом, видно, чтобы больше ничего не отвечать.
– Так ведь это же блуд. Жену нерадивую наказать надобно, розгами там или нагайкой, – злился Сергей.
– Так ежели она тебе уже больше не жена, ты чужую бабу лупить собрался? – возмутился Николай. – И вообще насилие – это зло.
– По моему паспорту она мне еще жена, – сказал экс-супруг сквозь зубы.
– Мало ли, где что написано. Вон на заборе тоже написано, а бабка Нина лизнула да занозы на язык посадила, – ответила я. – Ты у нас прямо святоша. Как жилось тебе последние полгода со своей мадам Брошкиной? Во грехе, али в блуде, али в молитвах и постах, и жили вы с ней, как сестра с братом?
– Я тебя не обманывал, – ответил Сергей гордо.
– Ой, Агнета, ты меня прости, – отодвинул тарелку Николай и вытер бороду. – Ты почто, блудливый пес, приперся к такой правильной женщине, ты почто ее оскорбляешь своим срамными речами? А ну пшел туда, откуда пришел, – он вытащил свой талмуд и со всего размаха огрел Сергея по голове.
– Батюшка, вы же сами сказали, что насилие – это зло, – опешил Сергей.
– А это не насилие, а учение, – ответил тот и вытащил экс-супруга за шкирку из-за стола.
Погнал он его пинками до калитки, периодически осеняя крестом и повторяя: «Господи, помилуй, Господи, помилуй». Вытряхнул его за дверь и закрылся.
– Вот же, поганец, прямо человека не дает нормально помянуть. Выбесил он меня, – сказал Николай и допил махом стакан с компотом.
– Ты чего такой нервный? Не дал над бывшим поглумиться, – спросила я.
– Народа много стало приезжать, да каждый день, то крестины, то поминки, то отпевания. Работы много. Тьма сгущается, – помахал он своей книгой. – Они рядом, близко.
– Кто? – поинтересовалась я.
– Всадники Апокалипсиса, – устало и буднично ответил он.
– Заработался ты, милый. Сейчас я тебе травок успокоительных принесу да настойку пустырника, – сказала я. – Молись почаще и с духовником советуйся и разговаривай.
Выдала я Николаю пакет с нужными средствами и отправила восвояси от греха подальше.
Странные письма
Вечер, поздно, день такой суматошный был, город с его базарами и торговыми центрами. Вроде все закрыто, но все равно все работает. Люди в масках, душно, жарко. Напряжение в воздухе витает, ждут первое сентября, будут учиться дети или нет, никто толком не знает.
Собралась ложиться спать. Саша еще на работе, когда приедет – неизвестно. Посыпались звонки от бывшего, я его не блокировала, не досаждал он мне особо. Пьяный, лыка не вяжет, что-то понес несуразное про меня, про батюшку, про Сашу. Дескать, семья у нас шведская и возглавляет все это Николай, и он на него пожалуется кому следует. Да хоть в Спортлото звони. Посмеялась да заблокировала номер, везде, во всех мессенджерах.
Через пять минут Катя принесла мне свой телефон. На дисплее написано «Д. Сережа», вот точно «д». Заблокировала у нее его номер. Велела ей идти спать. Проспится гражданин, тогда и вытащим его из черного списка, может быть, а может, оставим там на веки вечные. Надеюсь, маме он звонить не будет, хотя в его талантах я не сомневаюсь. Посмотрела на время, ага, телефон она уже выключила, так что он ее не побеспокоит.
Решила перед сном проверить электронную почту. Просмотрела несколько рассылок от популярных сайтов с рецептами. Было одно предложение от очередного банка. Пара писем от компьютерных курсов, на бесплатные уроки которых когда-то регистрировалась. Однако дальше этих уроков дело не пошло, переехала в деревню, и меня затянуло совсем в другую сторону.
Увидела еще одно письмо от странного адресата, Василины Пешковой. Решила, что опять какой-то спам прислали, но любопытство пересилило, открыла. Стала читать, поняла, что это не спам.
«Доброго времени суток. Вы меня не знаете, а я не знаю вас, но мне нужно с кем-то поговорить. Окружение меня не понимает и считает, что я схожу с ума. Мне иногда тоже кажется, что я не в себе. Я нахожу странные предметы у себя дома. Какие-то тени двигаются по моей квартире, кто-то шепчется за моей спиной, хотя в это время никого нет.
Мои мысли путаются, я стала рассеянной, не могу ничего писать и читать. Часто в тексте я вижу матерные слова, хотя их нет. Не может же быть в договорах и накладных матершинных слов. Я получаю странные письма, в которых есть только части картинок, словно кусочек пазла.
В голове постоянный туман, словно я погрузилась в какое-то болото. Не понимаю, что происходит. Езжу куда-то, с кем-то встречаюсь и даже не помню их имен и
