– Но ты ведь больше не одинок. Тебе не нужно быть одиноким. Я с тобой, – кладу ладонь на его грудь, поворачиваясь на бок. Он накрывает мою руку своей. Я слышу, как его сердце бьётся чуть быстрее.
– Это из-за покупки ёлки?
– Нет, Баунти. Не из-за покупки ёлки.
– Тогда почему ты такой расстроенный? Я хочу помочь тебе, Оук. Я же здесь. Поделись со мной, – прошу я.
– Ничего не случилось. Правда. Просто усталость навалилась, и я хочу выспаться. Всю ночь мы не спали, а прошлые ночи были не менее сложными для меня. Наверное, у меня передозировка от эмоций. Не знаю, но дело не в тебе, а во мне.
– Это дерьмо говори кому-то другому, Оук. Я знаю тебя. У тебя не может быть плохого настроения просто так.
– Но это правда…
– Оук, – с укором щипаю его за сосок. Он дёргается и тихо смеётся.
– Ладно, я злюсь на себя. Я думал, что этот вечер пройдёт отлично. Ты и я снова вместе. Но потом я не смог заткнуться. Я причинил тебе боль, Баунти. Я не хотел этого. Я никогда не считал, что у тебя дерьмовая работа или сценарии. Я всегда уважал тебя за то, что ты делаешь, хотя зачастую ничего в ответ не получаешь. Но как только я открываю рот, то оттуда льётся дерьмо. Я не понимаю, почему я это делаю.
– Потому что ты всегда сперва говоришь, а потом думаешь. Ты всегда был таким, Оук. У тебя два состояния: молчун или мудак. Я привыкла. Конечно, меня это задевает сперва, но потом я остываю и это забывается. Я знаю, что ты не хочешь причинить мне боль. Это просто ты и твой длинный язык, – улыбаюсь я, двигаясь к нему ближе.
– Но разве это правильно? Нет. Так нельзя поступать с теми, кто дорог. Нельзя их обижать и подрывать уверенность в себе. Я должен быть твоим черлидером, Баунти. А я постоянно на скамейке запасных.
– Послушай, зачастую люди делают и говорят не то, что хотят. Это не потому, что они плохие, а потому что они боятся. Они очень хотят сказать другое, но потом перед ними словно вырастает стена и они быстро защищаются, делая шаг назад, и, увы, причиняют этим боль.
– Как разрушить эту стену? Я не хочу, чтобы между нами была стена, Баунти, – Оук обнимает меня и перекладывает на свою грудь. Довольно улыбаюсь. Значит, он оттаял и ему становится лучше.
– Время, Оук, разрушит стену только время. Понимаешь, мы оба испытали боль. Не важно, кто это сделал и как. Она была. Это факт. И теперь нам обоим страшно доверять друг другу, мы ещё боимся. Но я думаю, что время поможет. Чем дольше мы будем вместе друг с другом, тем стена станет слабее, и мы оба разрушим её.
– Но я не знаю, смогу ли найти работу в Америке. Последние три года я ни разу здесь не был. У меня даже связей здесь нет. Я буду стараться, но я опасаюсь, что если я буду раз за разом получать отказы, то сорвусь на тебе.
– Хм, кстати, об этом, – поднимаю голову и смотрю в темноте на Оука. – Я думаю, что смогу поехать с тобой куда-то. Я зачастую не выхожу из дома, отправляю файлы по электронной почте. Я появляюсь в офисе для того, чтобы они знали – я жива, вот и всё. После праздников я поговорю с боссом и договорюсь насчёт этого.
– И ты готова навсегда отказаться от дома?
– Почему отказаться навсегда? Это же временно. Тем более нельзя отказаться от дома или от семьи. Они всегда будут рядом с нами. Мы же не умираем, – улыбаюсь я.
– А если мне придётся всегда жить там? Если я…
– Слушай, зачем нагнетать обстановку? Сейчас нет ничего страшного. Мы просто будем идти дальше, – перебиваю его.
– Да, мне это подходит. Посмотрим, как пойдёт, – кивает Оук.
Ложусь снова на его грудь и закрываю глаза.
– Баунти?
– Да?
– Тебе не страшно бросить всё здесь?
– Нет, Оук. Я не бросаю, а оставляю на время.
– Хорошо.
Но я чувствую, что он полностью не оправился от своих переживаний. Оук изменился. Он теперь хочет знать, что будет дальше. Он хочет чёткий план, а я вот не хочу. Да, мне страшно уезжать из страны, но я делаю это ради нас с ним. Ради возможности сказать ему в один прекрасный день, как я его люблю. Не бояться потерять его. Не бояться, что он поймёт, что это всё в прошлом, а мы просто пытаемся воскресить наши чувства.
На каждом этапе отношений люди должны находить то, во что влюбляться. Это важно. Потому что люди меняются и то, что мы любили пять лет назад, сейчас не имеет смысла. Никогда нельзя останавливаться в любви. Надо двигаться вместе с ней.
Наутро мы, конечно же, проспали. Впопыхах мы с Оуком бегаем по номеру и собираем вещи, чтобы успеть спуститься, потому что завтрак мы тоже проспали. Но мне весело. С Оуком даже ошибки – это смешные казусы. И его настроение изменилось. Он снова улыбается и надеется на лучшее.
Получив нагоняй от наших родителей, даже не удивившихся, что мы оба спустились последними, как и не усомнившихся в том, что я проспала первая, а Оук меня разбудил, мы рассаживаемся по машинам.
– Бонни? – Зовёт меня Мэнди.
Она едет со мной в машине, сама выбрала меня. Хотя вчера она была очень тихая, но я не обращала на это внимание, потому что полностью была погружена в причины настроения Оука.
– Да? – Улыбаясь, бросаю на неё взгляд.
– Я плохая сестра?
– Нет, конечно. Ты ещё думаешь о вчерашнем разговоре?
– На самом деле да.
– Брось, каждый из нас это индивидуальность, и ты у нас неугомонная. Всё в порядке.
– Но я не хочу, чтобы ты думала, что я не люблю тебя. Я просто… забываю о датах, и я неряха. Я долго размышляла и поняла, что Рождество это не только встреча бывших возлюбленных, но и встреча тех, кому нужна любовь другого уровня. Семейная любовь. Я скучаю по вам, Бонни. Очень скучаю, и чтобы не вернуться, я пытаюсь постоянно делать глупости. То есть нахожу себе проблемы, решаю их и так живу изо дня в день.
– Мэнди, почему ты так категорична настроена, чтобы вернуться домой? – Ужасаюсь я.
– Слушай, Бонни, я самый неуспешный ребёнок в семье…
– Мэнди…
– Это так. У меня нет никакой карьеры. Я даже образование не получила, а сбежала из дома. Я оставила чёртову записку родителям, что буду жить так, как хочу, а не так, как хотят они. Да любой бы родитель на их месте возненавидел меня, а они простили и продолжают терпеть меня. Думаешь, я этого не понимаю? Всё я понимаю, но я не хочу быть привязана к одному месту. Это не моё. Мне нравятся люди, нравится встречаться с ними и не думать о том, что меня бы осудили за то, что я делаю.
– То есть ты считаешь, что если бы ты жила здесь, то мы бы отвернулись от тебя?
– Да. Я паршивый человек, Бонни. Никто не хочет иметь в семье такую дочь, как я. У меня было куча половых партнёров. У меня нет постоянного заработка. Я кочую, когда мне этого хочется. Я прячусь от семьи и её осуждения, – шепчет Мэнди.
