свадебными платьями, звонила маме, советовалась. Та украдкой смахивала слезу, удивляясь, как быстро пролетело время, и дочь выросла и повзрослела настолько, что выходит замуж.
У Насти были две младшие сестры, но они еще учились в школе. А еще у Насти был папа и бабушка. Все они жили в большой трехкомнатной квартире. Жили дружно, но, конечно же, им было тесно. Потому Настя не стала отказываться от предложения Леонида переехать к нему в отдельную квартиру, которая досталась ему в наследство от бабушки. Да и что было раздумывать? Они ведь скоро собирались пожениться.
Спустя какое-то время Настя поняла, что беременна. Сначала она немного озадачилась. Но потом вспомнила, что пару раз пропустила прием таблеток и вот… Леониду сразу не стала говорить, хотела убедиться. Убедилась. А еще убедилась в том, что Леонид ее совсем не любит.
Девушка совершила сразу два неприятных открытия. Сначала она застукала Леонида с другой девушкой. В институтском кафе они сидели и мило ворковали за столиком. Когда подошла Настя и заявила, что это вообще-то ее жених, наглая девица нисколько не смутилась, а еще теснее прижалась к Леониду. А он вскочил и, решив, что лучшая защита – это нападение, принялся кричать на Настю, что, мол, она за ним следит и вообще, что она тут делает, ведь у нее уже закончились пары и она должна быть дома!
Настя в слезах вышла из кафе и долго бродила по городу. А вечером, когда явился Леонид, она ему все выложила про беременность. Настя напомнила, что они собирались пожениться. А Леонид заявил, что он лично ничего не собирался, это все Настя напридумывала, а уж беременность тут вообще не к месту. И Насте стоит от нее избавиться. Тем более что он много думал и решил, что им пора расстаться. Ну не подходят они друг другу…
Настя так и села.
– Это из-за той девицы? – спросила она.
– При чем тут!.. – начал было Леонид, запнулся, а потом решительно прибавил – Да! Да, из-за нее. А ты не понимаешь ничего! Я тебе говорил, что надо повременить со свадьбой, что просто пожить надо пока вместе, узнать друг друга. А ты все свое. Вам бы всем замуж, захомутать побыстрее! Что я там не видел, в этом браке? Я еще молодой, погулять хочу. А тут еще беременность твоя. Все. Не будет никакой свадьбы. Не будет!
Настя заплакала, собрала свои вещи и выскочила из дома Леонида. Так хотелось заехать ему по наглой физиономии, но вместо этого Настя сильно хлопнула дверью так, что со шкафа в коридоре что-то громко упало. Леонид выругался, но Настя этого уже не слышала. Она быстрым шагом шла к метро.
Рядом с ней на сиденье в вагоне устроились два каких-то нетрезвых парня. Сначала они нагло и громко над чем-то смеялись, потом начали к ней приставать. Настя пересела, но они последовали за ней. В конце концов какой-то пассажир, который только что вошел на станции в вагон, вступился за нее, и Настя с благодарностью посмотрела на него, потому что парни вконец распоясались и один из них уже начал распускать руки.
Дальше было страшно. Они избили мужчину и убежали. Он лежал на полу вагона весь в крови. Потом скорая, потом полиция. Домой в тот день Настя вернулась под утро. В этот же день она потеряла ребенка: от пережитого стресса случилось кровотечение.
Мужчину звали Павел. Он был на десять лет старше Насти, работал врачом-хирургом в городской больнице. После того страшного случая они стали общаться. Целый год встречались, а потом поженились.
И теперь Настя была очень счастлива. Павел оказался хорошим человеком, любящим, надежным. Они жили в любви и согласии уже пять лет. Настя после окончания института устроилась на работу. Павел продолжал работать в больнице. Малыша они не планировали, решили, что судьба сама распорядится наилучшим образом и всему свое время. Когда Настя забеременела, то и предположить не могла, что будет двойня. Но человек полагает, а Бог располагает…
Бабуля Насти заявила, что у них в семье двойни были, но почему-то все разы выживал только один малыш. И поэтому ничего удивительного нет в том, что Настя ждала сразу двоих. А медицина сейчас шагнула далеко вперед, и потому внучке беспокоиться незачем, все будет нормально. Бабушка у Насти была очень позитивная.
А Павел, после того случая в метро, долго лежал в больнице. Он получил ушибы и множественные переломы, последствия которых до конца так и не прошли: мужчина немного прихрамывал. Сначала пришлось ходить с палочкой, но потом он смог хорошо разработать сустав и осталась лишь легкая хромота. Однако былая травма всякий раз ныла, реагируя на перемену погоды, а еще во время сильного волнения.
– Павел Константинович! Там тяжелого привезли. Множественные ножевые, – операционная медсестра Лена бежала по коридору больницы, пытаясь догнать Павла, который уже переоделся и собирался уходить домой.
– Лен, – тихо сказал Павел, остановившись. – Ты меня не видела. Все. Я домой. У меня Настя скоро родит, а я дома не бываю. Сколько можно?! Эдуард Васильевич же заступил?
– Нет еще. Я ему звонила, задерживается… Обещал, что будет с минуты на минуту. Говорит, в пробке стоит, – торопливо проговорила Лена.
– Обещал он! – раздраженно произнес Павел, скидывая на ходу куртку. – Как он может что-то обещать, когда пробка на дороге?!
Он понимал, что медлить нельзя. И хотя его смена уже закончилась, нужно бежать к больному. Спасать. Каждый раз он испытывал дикий всплеск адреналина, когда ему приходилось вступать в схватку с противной старухой с косой. Он про себя хорохорился и пытался задирать ее. Что, мол, не получишь ты ничего, и если за дело взялся он, то останешься ты, безносая, с носом. Такие мысленные пикировки придавали ему боевое настроение, пока он переодевался и готовился к операции. И обычно все проходило очень успешно. Павел был хирург от бога. Лена очень надеялась, что и в этот раз Павел справится и совершит очередное чудо.
Эдуард Васильевич был не такой. Он все делал правильно, «по инструкции», но без души. И порой Лене казалось, что он использовал не все шансы для спасения больного. У сегодняшнего больного шансов, похоже, было очень и очень мало. Едва взглянув на него, Лена поняла, что дело плохо. Она работала операционной сестрой уже пятнадцать лет и нагляделась всякого.
Операция продолжалась четвертый час. Павел, едва войдя в операционную и увидев бледное лицо больного, сразу его узнал. Сколько ночей он видел этот сон! Наглая ухмылка тонких губ, огромный нос его черного ботинка и дикая боль по
